– Упадническая логика какая-то, – хмуро сказала девушка.
– А сталкеры в принципе пессимисты, – парировал Удачник.
– По тебе не скажешь, – заметил Малец. – Ты же всегда на позитиве.
– Так то я. За то меня Удачником и кличут. Я лишь исключение, подтверждающее правило.
– В общем, так, Лапа, двигайся между Удачником и Ржавым, – негромко, но твердо приказал Краб. – Они за тобой присмотрят. Малец, у тебя у одного что-то вроде оружия, поэтому пойдешь замыкающим. Гляди, чтобы нам в спину не ударили. В случае чего прикроешь.
– Понял, – кивнул парень.
– Главное, не отставай, – добавил Краб. – Пойдем быстро.
Поначалу Малец не слишком серьезно отнесся ко всей этой подготовке, считая ее чем-то вроде сталкерского ритуала. У этих ребят реальность смешалась с мистикой, а правдивые истории с байками и легендами. Причем отделить одно от другого не представлялось возможным. Да и не было в этом никакой необходимости: таковыми были среда их обитания и образ жизни. Человеку же со стороны трудно было относиться всерьез ко всем этим условностям.
Одно дело, когда идешь по минному полю. Тут все понятно: под ногами мины, то есть машины смерти, созданные людьми для истребления себе подобных. Мины следует обходить, обезвреживать, и для этого есть специально обученные в спецшколах спецы – саперы. Совсем другое – пытаться обойти то, чему нет названия. А человек, который тебя ведет, – не выпускник спецшколы, а кто-то вроде шамана, нажравшийся к тому же галлюциногенных грибов. И понимаешь вроде, что без проводника в Зоне сгинешь, а здравый смысл все равно отказывается подчиняться приказам парня, который больше напоминает психа, чем опытного и собранного сапера.
Вот и сейчас Торчок то ломился через кусты, то шарахался назад, словно увидел привидение. То шел прямо, то начинал кружить, как заяц, путающий следы. И ладно так бы поступал он один, но весь этот безумный путь вынуждена была повторять за ним вся группа. Малец не мог себя заставить поверить, что этот тип действительно видит или чувствует какие-то опасные аномалии, прокладывая безопасный путь между ними.
Впрочем, в памяти то и дело всплывал глухой звук взрыва, очевидно, похоронивший одного из беспредельщиков, что попытался сунуться на незнакомый участок без проводника. Одного этого было достаточно, чтобы не крутить понапрасну носом и довериться-таки более опытному Торчку, пускай и со всеми его заскоками.
Однако через пару сотен шагов сомнений и иронии поубавилось. Атмосфера вокруг странным образом стала сгущаться, причем далеко не в переносном смысле. Это был не туман. Скорее, сам воздух будто стал плотнее, гуще. Даже его оптические свойства изменились: он стал преломлять свет по-другому, как это бывает в воде.
– Что за хрень такая? – разглядывая свободную от оружия ладонь, пробормотал Малец.
По коже бежали световые разводы – точно, как под водяной рябью, подсвеченной ярким солнцем.
– Главное, не паникуйте, – глухо прозвучал голос Торчка. – Здесь всегда так. – Но если кожа вдруг станет зеленой – замрите и мне скажите!
– Зеленой? – испуганно произнесла Лапа. – Это отчего же?
– Не задавай глупых вопросов, – буркнул Ржавый. – Неважно – отчего, почему. Важно только, чем это может закончиться.
Кустарник закончился, начались какие-то небольшие бугры и кочки, покрытые густым мхом. Теперь отряд передвигался еще медленнее и осторожней. Торчок пристально всматривался куда-то вперед, отыскивая одному ему известные ориентиры.
– Идем только за мной, между кочками! – предупредил он. – Будет мокро и грязно. Кто предпочтет комфорт и влезет на бугор – тот покойник.
С этим спорить никто не решился. Так и пошли зигзагом между бугров, по колено погружаясь в темную болотную жижу. Краем глаза Малец отметил тонкое марево над некоторыми кочками – как над горячим асфальтом в жаркий день. Но в этот момент парень думал совсем не об окружающей их смертельной опасности, а о том, чтобы не потерять в этой жиже кроссовки. Остаться без обуви в Зоне было бы не намного лучше, чем получить пулю в живот.
Шли довольно долго. И не потому, что расстояние оказалось велико, а из-за резко упавшей скорости. Все-таки ходить по болоту – отдельное искусство.
– А теперь – самое неприятное, – сообщил Торчок, остановившись перед небольшой лужей, подернутой бурой ряской. – Будем нырять.
– Чего?! – изумленно протянула Лапа, разглядывая лужу. – Мы так не договаривались!
– Мы вообще ни о чем не договаривались, – спокойно сказал проводник. – Но если вы хотите добраться до места живыми, придется нырять. Видите?
Он пригнулся, указав вперед параллельно поверхности лужи. Пригнувшись следом, Малец увидел: над самой поверхностью воды тихо вспыхивали язычки синеватого пламени. Парень сорвал под ногами веточку мха, бросил вперед – и тот вспыхнул, мгновенно рассыпавшись тонким пеплом.
– Это Пожарище. Если ломануться напролом – полыхнет все болото, – сообщил Торчок. – Так я здесь друга потерял. Но вы не волнуйтесь. Это только с виду лужа. Там глубоко, как раз поднырнем под Пожарищем. Надо только уткнуться руками в тот берег – и можно выбираться. Пустяки – всего метров семь проплыть.
– Я не умею плавать, – заявил Пузырь. – И уж тем более – нырять.
– Правда? – удивился Ржавый. – Я думал, все толстые плавают как пробки. Вас же вода выталкивает.
– Это толстых, – сказал Пузырь. – А я – крупный.
– Ага, это меняет дело, – кивнул рыжий.
– Все у тебя получится! – Лапа ободряюще похлопала Пузыря по мясистому плечу. – Главное, не бояться!
– Я бы не был настолько уверен, – заметил Удачник. – Предлагаю вот что: сначала те, кто умеет плавать, перебираются на ту сторону и отходят на безопасное расстояние. А там уж пускай Пузырь попытает счастья.
– Убить меня решили? – мрачно поинтересовался толстяк. – Тогда лучше вены себе перерезать. А то я ни утонуть, ни сгореть не желаю.
– Ладно, не бойся, – сказал Малец. – Ты, главное, набери воздуха – а мы тебя как-нибудь протащим.
Первым нырял Торчок. Просто залез по пояс в лужу, медленно опустился под ряску. Через полминуты так же тихо поднялся из воды у противоположного «берега» – если можно было назвать берегом зыбкую границу между покрытой мхом жижей и сравнительно открытой водой. Краб погрузился тяжело, с кряхтением, отдуваясь. Малец даже боялся, что он не выплывет, – обошлось. Следом пошла Лапа – неожиданно легко, даже грациозно. Просто нырнула с берега «рыбкой», сложив перед собой руки, и с всплеском вынырнула, как русалка, с противоположной стороны. Отплевываясь и стирая с лица налипшую ряску, бросила только:
– Гадость…
Пришел черед Пузыря и сопровождавших его Мальца и Ржавого. Рыжий с сомнением оглядел толстяка, сказал:
– Хоть убей, но я больше опасаюсь, что ты всплывешь, чем утонешь. Надо бы тебя как-то притопить, чтобы не высовывался над поверхностью.
– Вот спасибо, – нервно проворчал Пузырь. – Может, мне сразу в легкие воды набрать?
– Воды не надо, – сказал Малец. – Вот, держи.
Он сунул толстяку в руки аркебуз. Пояснил:
– Вроде балласта будет. Только смотри, не вздумай утопить.
– Ладно, ладно, – проворчал тот, прижимая тяжелую трубу к выступающему вперед брюху. – Что дальше?
– А дальше –
