Теперь к размеренным одиночным выстрелам добавился грохот автомата – огонь открыл Артишок. Он бил не столь точно, даже с учетом уменьшившегося расстояния до целей. Однако внес свою лепту в спасение двух товарищей по несчастью. Когда до укрытия осталось около полусотни шагов, в дело включилась Лапа, отсекая бескожих по флангам. Более легкий патрон пистолета-пулемета был слабоват для того, чтобы валить тварей наверняка, однако заметно тормозил их продвижение.
В последнем рывке Удачник буквально кубарем вкатился за опрокинутую цистерну и тут же развернулся, заняв позицию с пулеметом. Пузырь уже не бежал – грузно шел на негнущихся ногах, шумно дыша, расставив руки и выпучив глаза. Он сам напоминал жирного мутанта, собиравшегося сожрать беззащитную жертву. Жаль, бескожие не узнали в нем союзника и изо всех сил стремились достать его на последних шагах к спасению.
– Помогите! А-а!!! – завопил Пузырь, когда один из преследователей схватил его за ногу и дернул, свалив с ног. – Стреляйте в меня! Не отдавайте меня им!
Вокруг толстяка было уже трое бескожих, и все тянули к нему свои зубастые морды. Расправа казалась неизбежной. При этом ни Артишок, ни Бука не могли из своих укрытий достать насевших на Пузыря тварей – против них была банальная геометрия. Удачник тоже не мог стрелять – он менял разряженный диск пулемета.
Череда выстрелов слилась в единый раскат грома. Пузырь на четвереньках выбрался из-под навалившихся на него врагов с разбитыми черепами. И, засеменив с неожиданной резвостью на четырех конечностях, уткнулся в ноги своему спасителю.
Это был Ржавый. Он стоял на широко расставленных ногах, сгорбленный, но крепко сжимал пистолеты с дымящимися стволами. Выглядел он совсем плохо. Однако его меткости мог позавидовать лучший стрелок Дикого Запада, а Пузырю оставалось молить бога, что рука товарища не дрогнула и пули не вошли вместо голов мутантов в его пузо.
Толстяк ввалился в общее укрытие, попутно смяв Удачника вместе с пулеметом, растянулся на земле, уткнувшись в нее лицом и дыша часто и хрипло. Следом с визгом бросился наиболее шустрый бескожий – и наткнулся на штык карабина. Парень не успел перезарядить оружие – кончились снаряженные обоймы. И теперь Бука из последних сил удерживал беснующуюся на штыке тварь. Та тянула к нему почти человеческие руки – но с острыми, как иглы, когтями на скрюченных пальцах, клацала челюстями и визжала не столько от боли, сколько от бессильной ярости. Вопли оборвал выстрел Ржавого, приставившего пистолет к виску монстра. Последним усилием Бука вышвырнул тело за пределы укрытия, выдернул из раны окровавленный штык. Тут же загрохотал пулемет в руках Удачника, а Пузырь пополз обратно – занимать позицию.
С этого момента натиск мутантов несколько ослаб. С противоположной стороны от железной стены из остова автоцистерны доносились рычание, вой и вскрики, пугающе напоминавшие невнятную человеческую речь. Слышались даже чавкание и густая отрыжка: мутанты пожирали своих мертвых.
– Откуда их столько? – испуганно проговорила Лапа, наблюдая за происходящим в щель между грузовиком и опрокинутым прицепом.
– Из каньона, вестимо, – отозвался Удачник. – По нашим следам пришли.
– Вот потому-то мало кто оттуда живым уходит, – вставил Артишок. – Они не отпускают чужаков – они их сжирают. Или делают своими.
– Своими… – пробормотала Лапа. – Это как?
– Ген жизни, – сказал Бука. – Это не мой термин – так это назвал Скульптор. Я всегда это называл иначе, но… Это не важно. Мутации в Зоне стремительны и могут за часы изуродовать заживо любой организм. Самое страшное – он не умрет при этом. Он будет жить и страдать. И обречет на страдание всех тех, кому сможет подсадить этот ген.
– Как Клещ обрек Краба? – тихо спросила Лапа.
– Или как те, что пришли в Зону вместе с нами, – тихо добавил Ржавый. – Я узнал среди этих бескожих тварей пару знакомых ребят.
Наступила тишина.
– Не понял, о чем вы сейчас говорили, но, кажется, обделался, – сообщил Артишок, грызя незажженную папиросу. Спохватился, зажег ее, затянулся. – Чего-то во мне сломалось, ребята. Я, пожалуй, с вами пойду. Пусть меня лучше Каток пристрелит – если я его не достану раньше…
Договорить он не успел.
Словно кто-то большой и злобный вжал кнопку, включившую ад. Вокруг взвыло, завизжало, затряслось, и изо всех щелей полезли оскаленные багровые морды – словно фарш из мясорубки. Первыми среагировали Удачник, Пузырь и Артишок, мгновенно открывшие беглый огонь. Убитые ими твари на какое-то время, как пробки, закупорили щели в ржавом железе и спутанных стволах засохшего кустарника.
– Наверх, быстро! – заорал Артишок.
Лапа была уже там – стоя на одном колене на крышке автоцистерны, она растеряно водила стволом ППШ, не спеша стрелять. Только забравшись к ней, Бука понял, почему девушка медлила.
Со стороны Гнилого каньона перла целая толпа бескожих, напоминая потревоженное стадо африканских антилоп.
Через минуту уже все люди забрались на покатую, покрытую ободранной краской поверхность цистерны, полностью отдав землю под ногами смертельному врагу. Особенно тяжело пришлось Ржавому: его буквально на руках втащили – настолько он ослаб. Отступать было некуда – бескожие сомкнули кольцо окружения. Пока твари просто кружили, не соображая, что делать дальше. Некоторые пытались залезть наверх. Но получали пулю в темя или штык. Но уже не было сомнений: скоро враг бросится на штурм, который станет для людей последним.
Самое время было прочувствовать смысл выражения «загнанный в угол».
– Что делать будем? – нервно спросил Пузырь. – Я тут долго стоять не смогу, у меня ноги разъезжаются. А что, если они сюда полезут?
– Полезут, даже не сомневайся, – спокойно сказал Торчок.
Он сидел на крыше кабины в расслабленной позе и медитировал, не обращая внимания на смертельную угрозу.
– И когда только у тебя грибы закончатся? – глядя на него, пробормотал Ржавый.
– А мне не нужны стимуляторы, – отозвался тот. – Все, что человеку нужно, у него внутри.
– Тогда достань из своего нутра огнемет, – сквозь зубы, не вынимая изо рта папиросы, предложил Артишок. Выпустил из ноздрей клубы ядовитого дыма. – Когда эти мрази полезут – я тебя вниз сброшу. Задержишь их, пока они тебя жрать будут. Хоть какая-то от тебя польза.
Торчок не ответил. Зато на выступавшую башенкой крышку люка поднялся Удачник. В руках у него был «шмель».
– Самое время! – одобрил Ржавый, даже оживился немного, привстал, осматривая местность. Указал в точку наибольшего скопления бескожих. – Туда бей – так нас взрывной волной не накроет.
Удачник не ответил – целился. Расставил ноги пошире – и выстрелил.
– Держись! – запоздало заорал Артишок.
Казалось, на земле лопнул огромный огненный волдырь, в лица всем полыхнуло жаром. Машину качнуло, и сидевшие на ней едва
