— Вы что, купили каюты второго класса? — проявила миссис Поук чудеса смекалки, когда мы на лифте спустились на уровень ниже.
Я искал свою каюту и хотел проигнорировать очередной глупый вопрос, но тут она не вынесла моего равнодушия и, схватив за локоть, легко потянула на себя.
— Куда вы так спешите, мистер Боннер? И почему молчите?
— Вы и сами прекрасно поддерживаете беседу, — отмахнулся я.
— Это уже ни в какие ворота не лезет! Я бегу за вами как сумасшедшая и все равно не успеваю…
— У нас разные каюты, — стараясь контролировать рвущееся наружу раздражение, проговорил я, стряхивая наглую руку. — В свою я вас не приглашал, так что не стоит играть в догонялки. На дирижабле каждый из нас — сам по себе.
— Вот как? — Она обиженно отступила и скрестила руки на груди. — Могли бы сказать об этом чуть раньше! Прошу прощения, что отвлекла вас. Увидимся при посадке в Глемшире.
В голове уже зрел колкий ответ на прощанье, но тут меня повело.
Выронив сумку из враз ослабевших рук, я судорожно проверил, на месте ли сахили, привалился к стене и, тяжело дыша, начал шептать рунические заклинания, укрепляющие печати на моем теле. Какая-то дрянь рвалась в ослабевшее от недосыпа тело, старательно выискивая брешь в моей защите.
— Что с вами? — сквозь звон в ушах до меня донесся обеспокоенный голос Кэтрин Поук. — Мне найти врача? Что делать?
— Отвалить, — процедил сквозь зубы, больше всего желая оказаться подальше от клиентки. Еще не хватало, чтобы она видела меня в таком состоянии.
На явную грубость она отреагировала своеобразно. Проигнорировала ее. Жаль. Мне нравилось, как миссис Поук заводилась вполоборота, вступая в полемику с видом поруганной невинности, а потом убегала с поля боя, воображая, что победила врага хоть в чем-то.
— Я вижу ваш номер. Мы почти пришли, — затарахтела эта неуемная женщина, подхватывая мою сумку и подставляя свое плечо в надежде, что я пожелаю на него опереться.
Это подействовало отрезвляюще.
Показалось, что меня окатили холодной водой, и тут же вернулась чувствительность. Шевельнув пальцами рук, я оттолкнулся от стены и, придерживаясь за нее, медленно пошел вперед.
— Вы что, идиот?! — вспылила миссис Поук. — Я же вижу — вам плохо. Почему не принять мою помощь?
Потому что я не калека и не совсем уж конченый идиот, дорогуша, чтобы висеть на женщине, позволяя ей тащить себя до кровати.
— Со мной все в порядке. Просто перепад давления сказался… — ответил с трудом, старательно проговаривая каждое слово. — Идите к себе.
— Бегу и падаю!
И она действительно побежала. Остановившись шагах в восьми от меня, толкнула дверь одной из кают и с чувством посетовала, ударив по створке ногой и едва не испортив туфли:
— Заперто! Зачем запирать номера, в которые еще никто не вселился?! Ну что там можно взять? Ничего!.. Погодите…
И по тому, как это было произнесено, я вдруг понял: она не отвяжется.
Черт-те что. Надо же было ее характеру проявиться в самое неподходящее для этого время.
— Карта-ключ у меня в кармане, — шепнул, не особенно надеясь, что клиентка услышит.
Зря. Кажется, у нее не только инстинкт наседки обострился, но и слух. Она подбежала и, совершенно не стесняясь, сунула руку мне в штаны. Сначала в левый карман, затем в правый, бестактно повозившись там своей ручонкой.
— Здесь ничего нет, — возмутилась миссис Поук, поднимая взгляд.
— Вы нас оскорбляете, — хмыкнул я, чувствуя, как кровь приливает к самому ненужному сейчас органу.
— Мистер Боннер! — У Кэтрин глаза вот-вот грозили выпасть из глазниц. — Как это понимать? Вы обманули меня!
— Ключи в пиджаке, миссис Поук, — прохрипел я. — В кармане пиджака. Но я запомнил, на что способны ваши руки.
К моему искреннему сожалению, на этот раз она не покраснела, а лишь кашлянула и, быстро вынув карту, побежала открывать дверь. Но не свою. Замок тихо щелкнул, и единственное препятствие между мной и кроватью отъехало в сторону, пропуская внутрь каюты.
Обнаружив искомое, я сделал над собой последнее усилие и спустя пару секунд упал на мягкий пружинистый матрас. Вот оно, блаженство!
Моментально отключиться не дала единственная мысль, с транспарантом блуждающая в моей пустой голове: дверь не закрылась и цоканья каблуков не было слышно.
— Вы ждете, когда можно будет надругаться над телом? — уточнил я, понимая, что Кэтрин Поук все еще стоит где-то рядом и смотрит на меня своим отвратительно сочувствующим взглядом.
Послышалось тихое шипение. Дверь закрылась. А затем до уха донеслось раздражающее «цок-цок».
Не ушла!
— Я побуду с вами. Немного.
— Нет, — ответил я.
— Да. Как только пойму, что с вами все будет в порядке, — сразу уйду.
— Тогда вам придется провести со мной остаток жизни, — хмыкнул в матрас. — У некромантов не бывает «все в порядке».
— Спите, Адам. Хватит уже тратить яд на одну меня, так у вас для других ничего не останется.
— Мне для клиентов ничего не жалко, — отозвался, чувствуя, как тяжелеют веки.
Она промолчала, а с моих ног загадочным образом слетели любимые ботинки. Хотелось сказать, чтобы проваливала и не смела наблюдать за моим бессилием, но язык вдруг стал ужасно тяжелым, а перед глазами окончательно потемнело. Оставалось лишь надеяться, что наваливается на меня банальный сон, а не вечный покой…
Просыпался под тихое мурлыканье. Не кошачье. Эти странные успокаивающие звуки издавала женщина, сидевшая на небольшом диване неподалеку от меня. Приоткрыв глаза, я осмотрел ладную фигуру, основные прелести которой были спрятаны за домашними хлопковыми шортами, майкой и небрежно наброшенным сверху халатом. Густые черные волосы были распущены по плечам, скрывая часть профиля, видимым оставался только длинный нос с чуть вздернутым кончиком. Но даже этой малости мне вполне хватило, чтобы опознать свою настырную клиентку.
— Вы что здесь делаете? — спросил я на удивление бодрым голосом. Обычно, чтобы прийти в себя после
