Официальная «первая брачная ночь» прошла… волшебно. Похоже, для Эрики факт венчания был действительно очень важен. Поэтому она была счастлива и возбуждена до-о-о… полной раскованности. Сегодня она не то что позволяла, а прямо требовала от Алекса всего, про что раньше даже рассказы слушать стеснялась. И получала! Тем более что Ваньку няня на эту ночь забрала к себе домой. Да и вообще, из прислуги во всем особняке остался только охранник на первом этаже. Остальных отпустили. А спальня молодоженов располагалась на втором этаже в дальнем конце коридора. Так что, несмотря на то, что Эрика отрывалась по полной, не щадя голосовых связок, услышать он ничего был не должен. Впрочем, судя по тому как охранник утром смотрел на Алекса, кое-что он всё-таки услышал. И, похоже, не так уж мало…
К завтраку они вышли на подгибающихся ногах и с синими кругами вокруг глаз. Но с таким выражением лиц, что кухарка, обихаживая их за столом, только краснела и смущенно хихикала, отводя взгляд. Ой, похоже, и язык у дежурившего ночью охранника тоже оказался не слишком сдержан… Но Алекс был счастлив. Не столько тем безумием, которое они творили прошедшей ночью, сколько тем, что за последнюю неделю его жена ни разу не вспомнила о Гитлере…
А уже на следующий день начались «трудовые будни». Ну да в Советской России с выходными вообще было не особо хорошо. Новый год здесь, например, вообще не праздновали. А нерабочий день был один из пяти[134]. Причем в разных отраслях и учреждениях они не совпадали. Так что иногда жена и муж могли месяцами не иметь возможности провести вместе выходной. Люди строили новую страну, и работы у них было ещё ой как много.
Так что всю осень Алекс мотался по стране с Фрунзе и Кировым. Киров провёз его по Северо-Западу, Украине, Татарии, Азербайджану, Уралу… В первую очередь его прокатили по всем нефтехимическим предприятиям. Но поскольку ни герр До'Урден, ни «Алексей Николаевич» не были в СССР известны как приличные химики, во время «экскурсий» Алекс больше помалкивал, а уже в гостинице надиктовывал специально прикрепленному к нему молодому парнишке-секретарю то, что смог увидеть, а также какие ему ещё нужны цифры и иные сведения по данному предприятию, чтобы дать предложения по улучшению техпроцессов. Нет, кое-что приходилось говорить и спрашивать непосредственно на производстве. Но, поскольку при людях он делал это на английском, его везде считали «американским специалистом», которых в эти годы в стране уже появилось более десятка тысяч. Причем их поток всё больше и больше рос. Но для парня подобное не было никакой неожиданностью, поскольку всё это происходило в рамках тех предложений, которые он привез Сталину ещё в прошлом такте. Так что возможностью нанять квалифицированного инженера или мастера за зарплату всего лишь в треть или даже четверть от его обычной, СССР пользовался по полной. Впрочем, подобное сейчас творилось по всей Америке. Рокфеллер-центр в Нью-Йорке как раз сейчас строился руками университетских профессоров, работавших бетонщиками и разнорабочими. Великая депрессия в США пока вовсю цвела и пахла, а методы выхода из неё, которые через пару лет начал с успехом применять новый президент Франклин Делано Рузвельт, большинством правящей элиты страны в настоящий момент воспринимались как «коммунистические» и потому считались категорически неприемлемыми. Впрочем, и через пару лет ситуация с «принятием» не сильно изменится. Недаром Рузвельта всё время его президентства большая часть американской элиты презрительно именовала «социалистом»…
Фрунзе же таскал его по военным КБ, заводам и полигонам. Похоже, после того совещания по авиации, после которого аж три авиационных КБ заявили о том, что будут коренным образом перерабатывать конструкцию своих новых моделей самолётов, он теперь рассчитывал, что Алекс поможет ему не менее полезно «повернуть мозги» и в других областях… С прорывами у Алекса оказалось туго. Впрочем, несколько идей ему из своей головы удалось выловить. Например, он, неожиданно для себя, обратил внимание, что все армейские полевые телефонные кабели имеют матерчатую оболочку. Причем зачастую без какой-либо водостойкой пропитки. Вследствие чего при любом, даже самом дохлом дождичке качество связи в РККА сразу же начинало стремиться к нулю. Радиостанций-то в войсках пока было кот наплакал. Так что практически вся связь до уровня полка, а также большая часть текущего обмена информацией и на куда более высоких уровнях шла через телефонные линии. Следствием этого стало задание на разработку телефонного кабеля с ПВХ[135]-изоляцией. Тем более что ПВХ в СССР уже вовсю производили[136]. А ещё его поразила громоздкость используемых телефонных коммутаторов… Но нарком не унывал и вполне искренне благодарил парня даже за столь скромные результаты. Тем более что только ими дело не ограничилось.
– Кстати, должен вас поблагодарить за ваши фантастические картинки с ушастыми и зеленокожими красноармейцами, – как-то раз сообщил ему Михаил Васильевич. – Они помогли нам наконец-то получить своё с Чжан Сюэляна.
– С кого? – озадаченно спросил Алекс. И Фрунзе пояснил. В этой реальности конфликт на КВЖД закончился несколько не так, как в той истории, о которой теперь знал только «путешественник сквозь время». Благодаря информации, принесенной Алексом ещё в прошлые разы, РККА оказалась подготовлена к китайской провокации заметно лучше, чем в изначальной реальности. Достаточно сказать, что только танков в данном конфликте было задействовано в несколько раз больше: вместо одной роты «Т-18» – две бригады, на тот момент числящиеся ещё экспериментальными. Вследствие чего РККА сумело получить бесценный опыт использования танков в наступательной операции… и осознать ключевую роль подразделений ремонта и обслуживания в обеспечении боеспособности танковых подразделений и частей. Также сыграло роль и то, что на вооружении РККА в тот момент уже имелись современные минометы[137] и пулеметы. Всё-таки мобильность и оперативность действий пулеметных расчетов, оснащенных «ППУ-29», как здесь именовался освоенный-таки советской промышленностью слегка более тяжелый и грубоватый аналог знаменитого «ПК»[138], весом в станковом варианте около двадцати килограммов, и шестидесяти трех килограммовым «максимом» заметно различались. Да и к выходу из кризиса СССР на этот раз подошёл более прагматично. Так что условия, которые пришлось подписать тому самому Чжан Сюэляну, носившему неофициальный титул «хозяина Маньчжурии», чьи войска и начали всю эту заварушку, оказались отягощены парочкой пунктов, которых
