Он посмотрел на кольцо парящих выжидающих лиц. Вуди сидел верхом на нем, смеялся и искренне радовался.
– Давай, жирдяй. Скажи, как тебя зовут! – Вуди положил руку Льюису на лицо и прижал. Ледяная вода достала до ушей.
– Нет.
– Делай, что говорю! Скажи как тебя зовут! – Вуди впился коленями в бока Льюиса. Его будто зажал орехокол.
Внезапно Льюис дернулся вверх, а Вуди упал на спину. Они снова перекатились по земле, и сверху оказался уже Льюис. Он всем весом навалился на грудь противника, у которого осталась свободной только одна рука. Он вытянул ее и ударил Льюиса по уху. Было больно, но Льюис не шевельнулся. В ответ он схватил Вуди за волосы и ударил головой о землю.
– Ну что, Вуди. Сдавайся!
Вуди с вызовом посмотрел на Льюиса.
– Нет.
Льюис занес кулак, но потом засомневался. Ему всегда говорили, что плохо бить лежачего. Может, просто посидеть на Вуди, пока тот не сдастся? Пока он размышлял, за руку его будто схватила посторонняя сила и с размаху ударила Вуди по носу. Из ноздрей парня хлынула кровь и побежала ко рту и подбородку.
Льюис отдернул руку и прижал ее к груди, будто боялся того, что она еще сделает, если ее отпустить. Посмотрев вниз, он заметил широко открытые от страха глаза Вуди.
– Я… я сдаюсь, – выдавил тот.
Льюис встал и отошел назад. Мальчишки, наблюдавшие за дракой, не верили своим глазам. Никто не знал, что сказать. Все они думали, что Вуди сотрет Льюиса в порошок.
Вуди медленно встал. Он плакал и вытирал окровавленное лицо рукавом. Один из мальчиков побежал в школу за холодной тряпкой, чтобы зажать Вуди нос, а другие советовали ему закинуть голову назад и придержать переносицу двумя пальцами. Впервые за свою жизнь Льюис был героем. Дэйв Шелленбергер хлопнул его по спине и сказал:
– Так держать, парень!
Другой мальчик поинтересовался, занимается ли Льюис спортом. Наконец, когда у Вуди из носа перестала течь кровь, мальчики спросили Льюиса, не хочет ли он еще поиграть в футбол. Дэйв сказал, что он может быть защитником, если захочет. Но Льюис ответил:
– Ой, нет, спасибо, ребята. Я только что вспомнил про одно дело. До встречи, – он помахал им рукой и ушел.
На самом деле у Льюиса не было никаких дел. Он просто захотел подумать в одиночестве. Поэтому забрел в тихую часть детской площадки и начал мерить ее шагами. И ступая шаг за шагом, он размышлял.
Он всегда представлял, что после победы почувствует себя просто прекрасно, но нет. Как ни странно, ему стало жаль Вуди, побитого на глазах у друзей. У Вуди была репутация крутого парня. Теперь же его начнут задирать. Льюиса беспокоило и кое-что еще. Он ведь совсем не хотел бить парня в нос. Казалось, будто кто-то схватил его за руку и с силой опустил кулак. Льюис знал, что дело в амулете, но все равно что-то его настораживало. Ему не хотелось, чтобы кто-то неведомый дергал за ниточки и управлял им, как марионеткой. Он хотел помощи волшебства, но совсем не желал оказаться под чужим контролем.
Побродив еще немного, Льюис посмотрел на часы. Перерыв почти закончился. Может быть, ему станет лучше, если он расскажет Розе Рите о том, что натворил, конечно, умолчав о талисмане? Отличная идея! Он расскажет ей про свою стычку с Вуди, и она будет им гордиться. И тогда он перестанет так сильно переживать по этому поводу.
Льюис знал, где искать Розу Рит у. Конечно же, она играла в софтбол. Сезон уже закончился, но девочкам запрещалось устраивать драки и пачкать юбки в таких играх, как футбол, и они играли в софтбол до самого снега.
Льюис подошел к площадке как раз тогда, когда Роза Рита бросала мяч. Отбивающая, девочка с желтыми косичками, замахивалась так яростно, будто рубит дрова. Она промахнулась.
Был конец тайма, и, к тому же, прозвенел звонок, возвещающий начало уроков. Когда Роза Рита выходила с поля, Льюис заметил ее недовольное выражение лица. Но, завидев друга, она оживилась.
– Привет, Льюис! – помахала она ему. Роза Рита остановилась рядом, скорчила рожицу и приложила палец ко лбу, как пистолет, который вот-вот вышибет ей мозги:
– Пыщ!
– Что случилось? – спросил Льюис.
– Да ничего. Просто Лоис Карвер отвратительно отбивает. Я выгоняю ее с поля страйками, как только она берется за биту. В последний раз бросила ей мяч с закрытыми глазами, просто посмотреть, что будет. А она все равно проиграла.
– Вот как, – Льюис слушал Розу Риту вполуха. Ему не терпелось рассказать ей о своей драке.
– Я подрался с Вуди Минго, – выпалил он.
Роза Рита удивилась:
– Правда? Вот почему у тебя ухо опухло?
– Да, но он получил посерьезнее. Бах! Прямо по лицу! – Льюис попытался изобразить удар, которым сразил Вуди.
Роза Рита посмотрела на приятеля с недоверием:
– Ой, перестань, Льюис! Не рассказывай сказки! Мне-то зачем врать? Я не буду смеяться над тобой из-за того, что тебя побили.
Льюис вдруг очень рассердился. Он повернулся к Розе Рите и закричал во весь голос:
– Ладно, раз ты так думаешь, найду себе другого лучшего друга! Он повернулся на каблуках и пошел прочь, бросив через плечо: – Увидимся!
Льюис направился к школе. Он шел быстро и не оглядываясь. Только дойдя до двери, он понял, что плачет.
Глава седьмая
Вернувшись в тот день из школы, Льюис сразу же позвонил Розе Рите, но ее мама сказала, что девочка еще не вернулась. Позже вечером Льюис перезвонил, и подруга ответила. Почти одновременно ребята начали извиняться: Роза Рита слышала от нескольких ребят про драку и попросила прощения за то, что сомневалась в нем; Льюис в свою очередь повинился за свою несдержанность. К концу разговора все уладилось. По крайней мере, на время.
Через несколько дней после драки с Вуди Минго, Льюис почувствовал, что скоро кто-то придет. Он не знал, откуда это предчувствие, но отделаться от него не мог.
Началось это, когда мальчик накрывал на стол. Он уронил нож, а потом вспомнил старую примету: уронишь нож – кто-то придет. Льюис не был суеверным. Но сейчас предчувствие было таким сильным, что он задался вопросом, уж не правдива ли эта примета.
В ту ночь Льюис сидел на мягкой подушке на подоконнике и смотрел на снегопад – первый в эту зиму. Льюис всегда с нетерпением ждал первый снег и злился, если на земле не оставалось белой пелены. Но сегодняшний снег обещал пролежать долго. Снежинки пролетали мимо окна и складывались в чудесные узоры под высоким каштаном. Снег искрился в холодном свете уличного фонаря, обсыпал подоконники и пороги.
Льюис сидел и думал о том,
