За окном раздалось знакомое хрюканье фордовского дизеля. Ян облегченно вздохнул, вышел из кухни – слышно было, как Юра хлопнул дверью и бежит в подъезд.
– Все нормально тут у вас, Ян Антоныч? – Климов сам открыл ему дверь, посторонился, пропуская парня. – Я в аптеке там задержался, знаете…
– Я так и подумал, – спокойно отозвался Ян. – Слушай меня, Юра: профессионально пройдись по шкафу и тумбочке. Глянь под кровать… Но сперва – маску и перчатки. Хрен его знает, помогут они или нет, но лучше уж так, знаешь. Для очистки совести. А я пока еще раз кухню осмотрю…
Он натянул резиновые перчатки, принесенные Асламовым, и вернулся в кухоньку. Плита стояла немного неровно относительно стены, и если стоять возле раковины, неровность эта бросалась в глаза…
Сдвинуть плиту было делом пары секунд. Ян опустился на корточки – пальто жутко мешало, но снимать его он не собирался, – заглянул в образовавшуюся щель, а потом, хмыкнув, потянул двумя пальцами жирную, заросшую грязью половицу под самой стенкой.
– Юра, фонарик есть? Я забыл свой, вот я осел старый!
Асламов вылез из-под кровати, отряхнулся.
– Там пока нет ничего, Ян Антоныч, – доложил он, протягивая фонарь, извлеченный из кармана под курткой.
– Осмотри шкаф.
Ян снова присел за плитой, посветил в темную щель, и что-то тускло блеснуло в ответ. Климов выдохнул. Лезть туда рукой почему-то не хотелось. Встав, он взял из раковины деревянную ложку и аккуратно пошуровал в дырке: черенок ложки уперся во что-то твердое и, судя по всему, гладкое. На сей раз Ян решился. Его ладонь без особого труда влезла в щель, он нащупал небольшой плоский предмет, размером чуть меньше сигаретной пачки, сжал его двумя пальцами и потянул наверх. Разглядеть свою находку Ян толком не успел, отметил лишь, что на ней виден крохотный дисплей, несколько каких-то отверстий в корпусе и короткая надпись клинописью.
– Ян Антоныч! – позвал из комнаты Асламов. – Тут хрень какая-то, и… Как бы не оружие, чтоб ему!
– Не трогай ничего! – бросив в карман серую коробочку, Климов метнулся в комнату.
На вытертом дощатом полу лежали три одинаковых спортивных костюма маленького размера, пакетик с носками, надорванная упаковка аспирина, несколько футболок, сильно пахнущих стиральным порошком, тканевые черные перчатки и некогда дорогая дамская дубленка, заношенная до дыр на швах. Поверх дубленки Асламов выложил нечто вроде сумки, синевато-полупрозрачной, в которой угадывались какие-то окуляры и дырчатый диск, а рядышком – тусклый жемчужный, а местами густо-малиновый предмет, похожий на веретено с небольшой, сильно скошенной назад рукояткой, под которой имелись две клавиши. Противоположный конец этого веретена имел отверстие, окруженное двумя кольцами каких-то шишечек.
– Может, и оружие, – пробормотал Ян, нежно, как котенка, приподнимая находку Асламова. – Но само по себе оно, я надеюсь, не выстрелит.
– Вы представляете себе, что это… – задохнулся Асламов. – Что это значит?
– Это значит, что на данном этапе ты, Юра, будешь молчать как рыба. Я б сказал: «Молчать и бояться», но тут понимаешь, какая штука: начнешь бояться – все, хана тебе. Почему? Да причин много, парень.
– Я понимаю, – голос оперуполномоченного окреп, он вскинул голову и решительно глянул на Климова: – Все я понимаю, Ян Антоныч. Не дурак же.
– Вот это все, – Ян указал на коробки, дубленку и странный «ствол», – к нашим «чертикам» прямого отношения не имеет. И не дай бог, Юра, что б мы туда не тем концом влезли… Так что ты пока все мне оставь, а там уж дальше посмотрим. Нам с тобой лучше всего было бы от этого барахла избавиться, но мы ведь потом сами себе не простим, верно?
– Не простим, – согласно покачал головой Асламов. – Я уж точно.
– Во-от… Выводы ты правильные делаешь, так что я на тебя очень даже рассчитываю.
– С-спасибо, Ян Антоныч, – Юра снова занервничал, даже сглотнул. – Я понимаю все. Да, а это-то что за штука? Как открывается – непонятно, Ян Антоныч. Я вертел, смотрел: как бы не противогаз, а? Похоже очень, вам не кажется?
– Похоже, – хмыкнул Климов. – А то, что нет застежек, так мне кажется, что пакет просто разрывается как-то, да и все. Эта маска – она, наверное, одноразовая. Странно, что она тут только одна…
– …И что Галя не взяла ее с собой, – добавил Асламов.
– Ты подумал о том же, о чем и я?
– Ну так оно ж само собой напрашивается, Ян Антоныч. Особенно после Борисенко. Вот только как они ее траванули, если она, в принципе, знала ж ведь, чего от них ждать можно?
– Да уж такие они парни, Юра. Прыгучие и вонючие. Нам бы ОЗК раздобыть…
Асламов зашевелил в недоумении бровями, хмыкнул:
– Ну вы даете. На барахолке поспрашивать надо, на Ерофейке, возле бывшего ДК Водоканала. Там найдут.
– Ладно. Давай потихоньку пол простучим, и под ванной еще надо посмотреть обязательно. Если ничего больше не найдем, так пора и честь знать. Опечатать бы помещение надо. Что, участкового просить будешь?
– Нужен он мне… У меня все при себе, включая ПВА. Куда без этого. Но товарищу подполковнику доложить придется хочешь не хочешь, уж извините.
– Докладывай, только аккуратно, Юра. Я потом ему сам все изложу, понял?
* * *– А завтра ведь зима начинается, – отстраненно сообщил Асламов, когда «Форд» наконец затормозил перед воротами дома Климова.
– Да ты что? – не сразу понял Ян. – Это завтра уже первое число, получается?
– Ну да… А там и Новый год скоро.
– Дела!
Климов выпрыгнул из машины, открыл калитку, потом, изнутри уже, распахнул ворота и сделал знак Юре вылезти из-за руля:
– Ты его сюда не загонишь, там в сад надо завернуть, хитро все. Чаю попьешь?
– Да нет, Ян Антоныч, – опер поднял воротник, вжал голову в плечи, – я побегу. Потому что наши дела моих дел не отменяют, вы уж извините…
– Ну, ладно тогда. До связи!
Ян поставил «Транзит» боком, кормой к гаражу, запер ворота, потом сходил на веранду за ключами. Мокрый снег валил занавесью, и не хлопьями уже, а какими-то серыми тяжелыми комками. Небо отсутствовало напрочь, погружая Заграйск в противоестественные, не ко времени, сумерки. Настроение у Яна соответствовало. Он быстро занес в гараж коробки, изъятые в доме злосчастной Гали, а дубленку с завернутым в нее «стволом» упрятал в самый дальний угол, под тухлые древние брезенты.
Больше всего Климов хотел чаю. Крепкого, сладкого чаю с печеньем. Татьяну в ближайшие дни ждать не следовало – она собралась в Пермь подписывать бумаги с поставщиками, ну а там это дело могло затянуться надолго – один, другой… Нужно было повидаться с Сомовым, но в сложившейся ситуации об этом не стоило и думать. Если вокруг восстановления Трубного начнется откровенный криминал, не сносить Сомову головы. Новый мэр явно в деле, интерес
