– Ну, вроде все.
– Ага. Вижу.
Реконструкция завершена.
Тело сотрясло, точно от электрического разряда, и легкие судорожно втянули сухой воздух. В глаза ударил яркий свет.
– Марк, смотри какой прыткий. Руками от света закрывается.
– Щас я его успокою немного.
Плечо укололо жало шприца. Вновь приобретенные мышцы безвольно расслабились. Глаза плотно стянули повязкой, и я снова остался в темноте. С той лишь разницей, что пришло понимание – у меня есть тело. И нахожусь, судя по всему, в лаборатории.
Тело подняли и куда-то переложили. Не очень приятно чувствовать себя статистом, когда с тобой так бесцеремонно обращаются. Но были более насущные проблемы, чем мысленно возмущаться (язык после укола тоже отказывался слушаться), – я слышал, как с шипением закрылась пневмокапсула.
Дело в том, что меня куда-то собирались отправить. Причем на очень большой скорости. Это плохо. Я не поступил в космолетчики как раз из-за одной небольшой особенности организма. Псевдокинетоз. Почему псевдо? Потому что в отличие от обычной болезни укачивания, формальных признаков у меня не было. Но вот стоило на любом средстве передвижения превысить порог четыреста километров в час, как начинало мутить со страшной силой. Пришлось вместо мечты о сине-черной бархатной форме и золотых звездах на погонах идти в вэпээсники.
А теперь… я даже не представлял, что со мной будет. Стоило умереть, чтобы сразу после возрождения испытать на прочность вестибулярный аппарат. Я слышал сигнал отсчета. Три, два, один, пуск.
И ничего. Я знал, что капсула летит с невероятной скоростью, чувствовал, но ничего плохого со мной не случилось. Странно. Вряд ли со мной произошли какие-то поразительные изменения, хотя… тело же другое, молодое, здоровое. Скорее всего, убрали все негативные эффекты, которые были.
Всего каких-то секунд сорок, и скорость начала снижаться. Наконец раздался характерный щелчок, и капсула открылась. Чьи-то мощные руки легко подхватили меня и молчаливо перенесли в другое помещение. На запястье приклеили какой-то ярлык… Додумать не успел, потому что транспортер, в который меня впихнули, поднялся в воздух и полетел.
Перевозчик приземлился минут через десять. Открылись ворота в задней части, вышли люди, вошли, и мы снова взмыли в воздух. Так мы летели достаточно долго, сделав семь или восемь остановок, пока наконец не вытащили и меня. Я уже даже не удивился, когда тело поместили практически стоя в… судя по звуку, легкий флайер на несколько человек. Стремительное ускорение, и не менее стремительное торможение. Вновь перенесли и положили на землю. Ввели что-то в шею, и все… Флайер стал удаляться, а вокруг все затихло.
Зрение возвращалось постепенно и неохотно. Из сумрака выплывали смутные очертания предметов. Бесформенное нечто превращалось в знакомые башни, уже три полностью построенные, из черного пятна выплывал пустой дот, рябила в глазах примятая зеленая трава. Я огляделся. Это форт, мой форт. Только пустой. Хотя это понятно. Всех перебили.
С трудом поднялся на ноги. Голова была будто чужая, мысли стали тяжеловесными. Любое умозаключение давалось невероятно тяжело. Интересно, это от укола или обычное состояние после воскрешения? Несколько раз отдал команду мозгу, но тот и не думал слушаться. Не менее получаса мне понадобилось, чтобы понять, я стою совершенно голый. Бог с ним, с одеждой, важно другое, не было никаких механических компонентов, встроенных в тело.
Я сделал пару шагов, и меня вырвало какой-то странной осклизлой гадостью. Не знаю, как эта гадость оказалась в моем желудке, вряд ли это хорошо. Сорвал с запястья яркий браслет «Кантон Горный 9» и бросил на землю.
– Перек… переключить… переключить в реж… – меня снова скрючило, – переключить в режим управления.
Внимание, идет переключение в режим управления.
Сработало. Пустой форт уступил место многочисленным ресурсным постройкам и лабораториям. Везде кипела трудовая деятельность, лишь возле командного пункта ошивалось несколько безработных. Я зашел внутрь и прямо голый уселся в кресло. Мониторы пестрили отчетами и сообщениями, а до меня все не доходило, с чего же начать.
Не знаю, сколько времени прошло, но я сообразил выставить охрану в форте. Такую же, как и раньше, четыре пехотинца и пятнадцать стрелков. Переключился к общей информации. Ага, вот в чем дело. На работах у меня занято 32 человека, общее количество в бараках на 56, а сейчас у меня 47. Поставил максимальные налоги, плевать, что с отрицательным рейтингом.
Следующий человек уйдет через 2 часа 23 минуты 59 секунд.
Не жалко. Лоботрясов полно, пусть бегут обратно в кантон, а деньги нужны. Посмотрел в нужное окошко, неплохо: почти три с половиной тысячи за сутки. Откинулся на спинку с таким ощущением, что прошел целый рабочий день. Голова раскалывалась.
Еле поднялся и чуть не кубарем скатился вниз. Добрел до постели и упал.
Игрок Барбадоса просит разрешение для допуска на военный форт «Трансформаторная будка 1»…
Игрок Барбадоса просит разрешение для допуска на военный форт «Трансформаторная будка 1»…
Игрок Барбадоса просит разрешение для допуска на военный форт «Трансформаторная будка 1»…
Я открыл глаза. Колокольный звон в голове немного утих. Противный звук шел из командного пункта наверху. Тяжело поднялся с кровати и пошел к мониторам. Тело неприятно ныло, как на утро после тяжелой двухчасовой тренировки.
– Привет, Рина.
– Форт, слава богу, мы уж не знали, что думать. С тобой все в порядке?
– Более или менее.
– Войти можно?
Игрок Барбадоса просит разрешение для допуска на военный форт «Трансформаторная будка 1».
– Заходи, конечно.
– Ты, конечно, мужик симпатичный, но уж слишком быстрый, – появилась она в дверях.
– В смысле?
– Может, оденешься? – О, черт, – я покраснел, как первоклассник, и неуклюже убежал вниз. Вернулся через пару минут. – Так лучше?
– Лучше. Рассказывай.
– А чего рассказывать. Решили мы с Лехой меня немного подкачать…
– Это я знаю. Он уже все растрепал. Потом что было?
– Темнота. Потом реконструкция, пневмокапсула, везли, судя по звукам, на тяжелом транспортере, потом на флайере. Вроде все.
– Стандартная процедура, – кивнула головой она. – Но посмотришь на тебя, и ясно, что воскрешение далось нелегко.
– Процент включения болевых ощущений сто тридцать… – попытался улыбнуться я.
– Ужас какой, – приложила Рина руку ко рту. – А у нас спокойно все проходит. Скучно, конечно, но что делать.
– И сколько меня не было, – я попытался сменить тему.
– Шестнадцать часов.
– Сколько?!
– Ну, стандартное воскрешение длится двенадцать часов. Рамирес, как время прошло, сразу тебе писать стал, но ты не отвечал. Прилетел сам, ломился несколько часов. Тоже глухо. Вот и решили посменно тебя караулить. Сам понимаешь, больше двух тут ловить нечего. Мне повезло.
«Это мне повезло», – ухмыльнулся я. Но спросил другое:
– Почему больше двух ловить нечего?
– Гостевое ограничение фортов. Можешь принять не более одного человека. Так что любителям групповухи полный облом.
– Зато для более классического времяпрепровождения вполне достаточно.
Мы слишком долго смотрели друг на друга и слишком долго молчали, чтобы рассмеяться шутке. Но у Рины хватило выдержки и хладнокровия просто попрощаться.
– Ладно, если что надо, ты пиши. Отчеты присылать сегодня или ты отдохнешь?
– Отдохнул
