Сверху из дымохода в очаг обрушились потоки пламени и осветили комнату. В огне показался темный силуэт. Убийца заметил растерянность тучного охранника, потерявшего от испуга свое оружие, и, не давая сопернику прийти в себя, выбил из своей волшебной палочки молнию. Сиратинец словно во сне наблюдал как электрический наконечник, направленный в грудь противника медленно — медленно летит, но… в тот момент, когда он должен был вонзиться в толстяка, искрящаяся стрела ласковой кошкой вдруг нырнула протянутую руку и вернулась! Но не стрелой, а тяжелым длинным копьем с широким наконечником! Если бы воин и мог предвидеть такой поворот событий, то всё равно не сумел бы парировать этот чудовищный по силе удар.
…Назар, оставшись с двумя парами охранников, чувствовал себя глупо. Было в этом что — то по — детски наивное — Рафик обиделся на Искандера — ата, перс ответил янычару тем же, а виновным оказался почему — то горец. Взрослые мужчины, а вели себя словно базарные торгаши. Чтобы успокоиться, мольфар сел в углу и закрылся.
Для того чтобы спрятаться, Назару не надо было надевать мантию невидимку или пить невидимое зелье. Народ Бело Озера не уважал насилие. Предки Назара не совершенствовали атакующие заклинания, но были мастерами обороны. Щитовые чары, полотнища, щиты — вот их призвание. Одно из таких умений — шар скрытности — и применил Назар. Ему хотелось побыть в одиночестве, подумать, прокрутить в памяти события минувшего дня. Турбат часто так делал — после вечерней молитвы, перед тем как заснуть, он вспоминал, что за день произошло хорошего, что плохого. Если совершал недобрый поступок, то обещал исправить его на следующий день. Сегодня на него навалилась усталость, и как ни хотелось закрыть глаза, и не открывать их до самого утра, пришлось бодрствовать. Долг есть долг.
Чтобы отогнать сон, Назар вспомнил прошедший день.
Утром мольфара позвала мать Берегиня. Он после той злосчастной ночной схватки, три дня не выходил из спальни сына, не ел, не пил, спал урывками. На похороны погибших соплеменников не пошел…
Мать усадила рядом, дала чашу, попросила выпить до дна. Что потом? Наверное, спал, а когда проснулся, то усталости как не бывало. Берегиня позвала к приготовленному Омуту. Подошли… Отвар уже кипел… Бросила прядь волос Родиона, щепотку подорожника и болеголова, добавила медную монету и холстину… И тогда Назар… Что же он там увидел? Мрак, черноту, мелькание теней… Видел страх… Родиона страх… Видел защитный шар… Простейший, но всё же… Восемь лет, но смог! И не учил специально — мал ещё, сын сам всё приметил, запомнил последовательность слов, движений… и без волшебной палочки… молодец! Ещё видел море… большое грозное… огромную кошку с крыльями, а потом … минареты, ставшей мечетью Святую Софью, большой солнечный город… с крепостями… с высокими дворцами… базарами… Дальше началось страшное… видел пасти, клювы, когти окровавленные… неведомые знаки, цифры, руны… рецепты, записи формул… математические задачи… знаки Зодиака… книги, свитки… смотрящего исподлобья коза, в глазах которого пылала тьма… А в самом конце привиделась большая, нет, огромная с черными чешуйками на спине ящерица… У этого гада были такие глаза… В которые смотреть невозможно — так слепило. Словно стоишь в солнечный день на перевале древних Карпат, когда перед тобой лежит небесной чистоты снег.
Вот что он увидел в Омуте… и Мать смотрела… почернела ликом… согнулась, постарела, сказала, надо спешить… иди в Константинополь, найди шехир — эмини, проси помощи… Родион уже далеко и не скоро вернется домой… Хотя надежда есть… Всегда есть надежда… Сказала, возьми Кривду, иди к греку, я за тебя попрошу… Сего дня будешь на месте. Силы у тебя хватит, говорит…
И вот он здесь.
Очень шумно, слишком пестро, ночь, а людей на улицах города — прорва. В караван — сарае целый Вавилон. Эти странные ковры на стенах… Назар и не знал, что в мире столько мыслящих созданий, странных животных… И во дворце ему не понравилось. Зачем жить в башнях? К солнцу ближе? Видел в углу комнаты шехир — эмини сложенные подарки. Много золота. Проклятое золото. Плавкое, тягучее, мягкое, а сердца волшебников и людей делает тяжелыми, как оно само. От зависти, жажды наживы, глупости. Горцы не любят золота. Серебро — вот святой металл. Добрым несет добро, злым — зло. Вода от серебра делается чистой, как из горного ручья весной… От золота не так. Он бы хорошему человеку никогда б не сделал такого подарка. Значит у правителя этого народа мало добрых слуг. Вот серебро — да, сразу узнаешь, кто кому кем приходится, что у человека на сердце. Серебро близким дарят. А ещё дерево. Это только родным или знающим. Вот граб, к примеру, сколько в нем силы, сколько в древесные жилы солнцем да водой мощи залито… Или палестинский кипарис… Нательный крест хорошо из этого дерева вырезать, или четки. Дорогой кипарис, в Карпатах и раньше был редкий, а как молдаване и валахцы с османлисами начали воевать, и подавно…
Вдруг Назар вспомнил про четки. Достал их из холщового мешочка, любовно расправил на широкой ладони. Приятно было смотреть на коричнево — красные камни, где с мраморными прожилками, а где с янтарным матовым светом. Грели кожу, между собой перемигивались, словно угли в костре. Вспомнился мольфару дом, ночные разговоры с отцом… Приятно держать четки шехир — эмини в руках. Капельки так и просятся в танец. Назар попробовал их, послал в гон и с удивлением понял, что не хочет останавливаться. Так ловко камни проскальзывали между пальцами, так ласково метелочка гладила кожу… для чего этот хвостик? А, для совета — так было сказано. А камни для помощи.
Не хотел отдавать эти четки шехир — эмини, но… победил свою слабость… Добрый правитель у южных магов… сила проверяется не в битве, а в мелочах. Не пожалел для дочери… пускай на время, но отдал дорогое сердцу… Добрый правитель…и Мать добрая… помогла… не попрекнула… вспомнила его старые заслуги… его подвиги.
Много лет Назар жил со своим семейством на самом краю земель Бело Озера. С отцом бортничал, землю обрабатывал, с этого и жил… в молодости много воевать приходилось. От упырей безродных отбивались, от леших… оборотни изредка набегали… бывало и сами ходили, соседей драгоценных поучать… а как же без этого? Времена спокойные наставали тогда, когда соседи между собой грызлись да под ноги не смотрели… а тут мир у них, скука…
На третьем десятке Назар женился. Звали жену Славой. Попросил Мать не призывать на охрану перевала, поселился в урочище, где мёд добывал. Селяне ему со Славой
