– Из-за быка, – вяло отозвалась я. – Он тебя защищал, а теперь не может.
Огго победоносно взглянул на меня:
– Вот видишь, какая ты! Сама не догадываешься, сколько всего знаешь! – Он скрестил руки на груди и встал передо мной во весь рост. – Давай начинай, – сказал он твердо. – Освободи быка, пока Уолдо всех не перебил. А я тебе помогу, только скажи, чего хочешь!
По-моему, я в жизни не чувствовала себя такой дурой. Чтобы потянуть время, я подошла и поставила ноги в поток силы и стала смотреть, как она перетекает через мои башмаки, словно густая жидкость или самый тонкий на свете шелк. И я ее слышала. Она тихонько жужжала и рокотала, будто пчелиный рой или далекая гроза. Мне сразу вспомнился гимн мудриц: «Я – громыханье бычьих рогов!» И тут я задумалась об остальных строчках гимна.
Огго говорит, что я тогда стояла и думала несколько минут напролет. Мысли перескакивали от одной строчки гимна к другой: «Я – по реке лососиный прыжок… Я – над долиной пение птиц… Хитрость кошачья тоже во мне… И пламя, что крылья дракону дает, и всех их на помощь себе призову…»
Я опустилась на колени возле теленка и сняла с его мокрой спины плети водорослей.
– О Золотой, – сказала я, – о владыка Востока, давай вернем тебе твое волшебство. Я не хранитель, но у меня тоже есть кое-какая сила. Помоги мне, если получится.
Поначалу вообще ничего не получилось, и я едва не поверила, что и не получится.
Огго все твердил:
– Не сдавайся. Не сдавайся. Что ты делаешь?
Было бы ужасно трудно одновременно и сосредоточиться, и объяснить ему, что я пытаюсь обратить поток силы вспять, забрать ее у регента Уолдо и вернуть теленку. Да и вообще это было как-то надуманно и неправдоподобно. Мысленно я все налегала и налегала, но волшебная сила только растягивалась, будто хорошее тесто, или протекала у меня сквозь пальцы.
Поэтому я не стала ничего объяснять, а просто спросила:
– А ты знал, что ты сын короля и наследник логрийского престола?
– Сначала да. А через некоторое время я решил, что это я сам сочинил себе сказочку, чтобы утешаться, когда все дразнили меня Огром из Логры. Но мне, конечно, хотелось, чтобы это было правдой. Кто-то из детей из замка сказал мне, что замковый колодец исполняет желания и если загадать желание в полнолуние…
– Огго, ты чудо! – воскликнула я. – Вот что надо сделать!
– Рад помочь. А что ты надумала?
Я мысленно построила огромный ворот, вроде колодезного, на который наматывают веревку, чтобы поднимать и опускать ведро, и поставила его в поток волшебной силы. И та жадно обвила ворот – в точности как сделал бы Уолдо. А я поймала ее, накрутила на ворот, чтобы закрепить, и повернула рукоять, как будто доставала ведро колодезной воды. Ручка подалась не сразу, но я налегла. Было тяжело, словно я поднимала ведро с камнями, но я налегала и налегала, пока вся не взмокла.
Тут я услышала, как Огго шепотом зовет меня. Он показывал на теленка. Теленок больше не дрожал, а клубки черной магии, которая приковывала его к земле, корчились и съеживались, будто горящая шерсть. И вдруг теленок весь подался вперед, лег на грудь, подобрал передние копыта и, с трудом оттолкнувшись, встал на дрожащие ноги. Я накручивала силу все быстрее, все упорнее, и вот на лбу у теленка пробилась звездочка золотых кудрей, а между ушей показались крошечные пупырышки – зачатки блестящих черных рогов. Бычок медленно повел головой и посмотрел на меня с такой жаждой жизни, что я улыбнулась – и налегла еще сильней. Крылышки расправились, лазоревый цвет сгустился, они покрылись не чешуей и не перьями, а чем-то похожим и на то и на другое. А я мысленно налегала и налегала на рукоять, и бык рос и рос.
Он стал уже в два раза больше, когда волшебная сила разом высвободилась. Рукоять вырвалась у меня из рук и бешено закрутилась все быстрее и быстрее – это волшебство хлынуло обратно в быка, а он продолжал расти.
Огго помог мне встать и похлопал по спине. Я прямо разулыбалась, так была довольна. И мы бы пустились в пляс, чтобы отпраздновать успех, но тут я заметила, что с лестницы, по которой мы пришли, в пещеру льется вода и растекается по полу прямо к нам. И не просто льется, а прямо хлещет. Наверное, когда Уолдо замуровал рыбью пасть, то перекрыл источник, и воде некуда было деваться – когда пасть переполнилась, она потекла вниз, к нам. И хлынула в пещеру. Теперь мы утонем.
Я так разозлилась при мысли о том, что все наши труды пойдут насмарку, что меня переполнила бешеная сила – аж ребра хрустнули. Я бросилась к стене, к тому месту, куда вышел Уолдо, и заорала на камень, чтобы открылся. И он открылся. Я так оторопела, что с размаху села прямо в воду, и Огго пришлось меня окликнуть, чтобы сдвинуть с места. Я думала, что он идет за мной, но когда обернулась в проеме, то увидела, что он так и стоит возле бычка, который дорос ему уже до груди.
– Я побуду здесь, с хранителем Логры! – крикнул он. – Мы друг друга в обиду не дадим! – Вода уже залила его башмаки, но он улыбнулся и махнул мне – иди, мол. – Да и дверь, которую ты проделала, Айлин, нам не очень подходит.
Мне было прямо нож острый оставлять их в пещере. И если бы меня не гнал вперед неукротимый гнев, я бы их не бросила. Но когда я выскочила в проход и уткнулась носом в рыхлую землю, мне стало ясно, что имел в виду Огго, когда говорил про дверь. Земля была холодная, но мягкая и легко поддалась, когда я рванулась вверх сквозь нее. Это было все равно как взбираться по лестнице с осыпающимися ступенями. Потом я стукнулась головой в потолок. Мой гнев расколол его. Оказалось, это пол, а не потолок, потому что я попала в темную спальню, где не было ничего, кроме большой кровати под
