– Извините, – выдохнула я.
Ничего лучше у меня не придумалось под этим удивленным взглядом в полумраке. Прекрасная, должно быть, была картина: мокрое платье, перемазанное землей, растрепанные грязные волосы.
– Так обычно появляется мой брат Уолдо, – сказал человек в постели. – Но вы явно не он. Кто вы?
– Ой! – ахнула я. – Вы король, да?
– Я был королем, – мягко ответил он. – Но теперь я очень болен и не могу править.
– Ничего подобного! – рявкнула я. Наверное, я и вправду становлюсь похожа на тетю Бек. – Просто вы так считаете! Дайте я посмотрю на вас как следует!
Я подбежала к окнам и по очереди распахнула все ставни.
– Не надо! – закричал король. – Уолдо говорит, свет убьет меня!
– Врет! – бросила я и распахнула ставни на последнем окне.
Король заморгал от хлынувшего в комнату света.
– Глядите! – выдохнула я. – Солнце! И вы здоровы как конь! Но в каком вы состоянии – это же ужас! Да вас сейчас расплющит болезненными чарами!
Я бросилась к балдахину и вцепилась в него. Он был весь пропитан заклятиями, которые нависли над королем бурыми комковатыми нитями, будто грязная, плохо спряденная шерсть.
– Какая вы решительная девица, – заметил король, когда балдахин вместе с чарами свалился на пол вокруг кровати.
– Простите, – ответила я. – Это у меня только сегодня, я имею в виду решительность, и я еще не соразмеряю свою силу.
Он еле заметно улыбнулся:
– Как видно, вам ее не занимать.
Мне оставалось лишь уповать на то, что занимать действительно не придется.
– Вставайте, ваше величество! – приказала я, и король шатко выпрямился в постели. – Перепрыгните через балдахин.
– Прыгать?! – Он с сомнением поглядел на чары через край кровати.
– Да ладно вам! Прыгайте! – подбодрила я его и взяла под локоть.
Этого делать не стоило. Король легко перемахнул через гнусные чары, и они вздыбились и обожгли мне правую руку, да так, что кожа зашипела и задымилась. Уолдо был могучим чародеем даже без бычьего волшебства, с ним приходилось считаться. Я произнесла гасильное заклятие Риса, и пламя потухло, превратившись в струйку едкого пара. Я разозлилась вдвое сильнее.
Король предложил мне одну из своих шалей, чтобы перевязать руку, но мне было некогда.
– Где тут проводят публичные казни? – нетерпеливо спросила я.
– Их у нас не бывает, но раньше казнили на площади сразу за воротами дворца.
Я кинулась к двери, но остановилась, представив себе Огго, – он, наверное, уже по пояс в воде. Его отец был так печален, так сломлен горем, что я решила взять на себя ответственность и вселить в него надежду.
– Хьюго здесь, – сказала я.
Лицо его все засветилось – а я бросилась бежать.
Помню, что бежала я широкими зигзагами, отчего у меня немного закружилась голова и я несколько одурела, но потом обнаружила, что это было верное решение. Я умудрилась обойти толпы, которые текли по лестницам, чтобы посмотреть казнь на площади. Поэтому я не опоздала.
Когда я прибежала на площадь, там творился полный кошмар. Все стояли в ряд со связанными за спиной руками: тетя Бек, Ивар и принц Аласдер, Рис, няня Огго Люселла и все остальные. Бедный Финн рыдал, потому что потерял Зеленослезку, которого нигде не было видно. Отцу и Рианнан заткнули рты, – наверное, боялись, что они песней зачаруют палача в черном капюшоне. Палач стоял с топором наготове на помосте посреди площади рядом с плахой. Двое солдат как раз прилаживали деревянные ступени, по которым должны были подниматься пленники. А другие солдаты окружили обреченных плотными рядами.
На дальнем конце площади стоял помост повыше, и там сидел Уолдо в окружении нескольких придворных процветающего вида и их разряженных жен. Я подумала, что это те самые богатые торговцы, у которых зерно в закромах. Ступенью ниже располагалась компания чародеев в лиловых мантиях, а перед ними – ряд кресел, на которых восседали пустоголовые министры. Теперь благодаря решительности, по выражению короля, я разглядела их как следует – и поняла, что головы у них накрыты чарами, будто войлочными шапками, и эти чары вышибают из них весь разум.
Я спряталась за толстой колонной у входа во дворец и стала думать, что теперь делать. Время было на исходе. Ворота уже закрывали за спинами последних зевак в отрепьях, толпа перетекала по площади, высматривая места, откуда получше видно. «Смерть лазутчикам!» – выкрикивали некоторые. Единственной надеждой для меня стало выражение лица Уолдо: вид у него был неуверенный. От него по-прежнему возникало ощущение, что он всасывает все вокруг, но как-то бесцельно. Эта всасывающая сила вдруг дернулась в мою сторону, но я пригнулась, и она только проползла у меня по макушке, будто слизень. Наверняка Уолдо уже понял, что утратил власть над крылатым быком, и теперь пытался присосаться к какому-нибудь другому источнику силы.
Ну я с тобой делиться не собираюсь, яростно подумала я. Я сама только-только обрела силу, и мне она нужна вся до капли.
Было ясно, что Уолдо места себе не находит от страха и хочет поскорее покончить с пленниками. Он поднял руку, и солдаты потащили Ивара вверх по ступеням, к палачу.
Мне нужно войско, в отчаянии подумала я. Теперь поможет только войско, а больше ничего. Мне нужно войско. Эта мысль прогремела у меня в голове – и вдруг я услышала собственный голос, гулко разнесшийся по всей площади:
– Мне нужно войско!
Все заозирались в поисках возмутителя спокойствия, кое-кто даже заметил мою колонну и двинулся на меня. Но тут раздался оглушительный стук в ворота, и все замерли, и ворота распахнулись настежь.
Ну и дела, подумала я. Да, я не умею двигать людьми, как тетя Бек, зато могу двигать камни.
В ворота вдвинулось мое войско – все статуи с аллеи Королей. Они выстроились на площади, грохоча и скрежеща, все-все – и короли, и чародеи, и королевы, и боги. Даже такие, у кого были только благородные головы на пьедесталах, – и те прискакали на обломках своих колонн. И они набросились на людей Уолдо и принялись бить их и молотить каменными руками, скипетрами, жезлами и молниями. Солдаты падали, как кегли, а вопящая толпа металась из стороны в сторону, чтобы увернуться от моей армии. Глупые министры съежились за креслами и явно умнели с каждым ударом. Лиловые чародеи попытались наспех отгородиться от моего войска железным занавесом, но под градом ударов ничего у них не ладилось. Я видела, как Уолдо собрал остатки угасающей силы и обернул себя камнем, чтобы не отличаться от статуй.
Мы бы победили, но тут в воздухе что-то возникло. Поначалу оно дергалось и болталось, будто конец кожаной трубы, когда в нее течет под напором
