Галина почувствовала, как кровь бросилась в лицо. Хорошо хоть в зале даже днем был полумрак.
Функции Родиона теперь временно исполняла девица, из старожилок, самая, пожалуй, некрасивая, зато самая хваткая из всех этих дур. Когда кубинец подошел к Галине, та громко хлопнула в ладоши и объявила: «На сегодня все».
Галине пришла в голову дерзкая мысль: а что если позвонить Соломону Аркадьевичу и настоять на том, чтобы Галину попробовали еще и в качестве художественного руководителя? Почему бы и нет? И ей бы к зарплате деньжат накинули, и для них это куда бюджетней, чем брать человека на целый оклад.
– Понравилось?
– Да… Но есть недочеты, надо бы устранить.
– Но мы же только начали! И вы знаете как?
– Хм… Я вот о чем подумала: может, дадите мне несколько уроков сальсы? – неожиданно для себя сказала Галина.
Танцы – это то, что делает женщин легко уязвимыми.
Если девочку не отдали в детстве учиться хореографии, позднее ей лучше не начинать.
Даже если она посвятит все свободное время и потратит кучу денег на занятия, даже если будет относиться к этому совершенно серьезно, легкость и естественность, которые усваивает тело до начала полового созревания, ей не поймать уже никогда.
Друзья, конечно, будут удивляться, а особо чувствительные и восхищаться, но профессионал всегда заметит лажу.
У Галины был безусловный козырь – ее балетное прошлое.
– С удовольствием, мадам! – и парень снова склонился в шутовском поклоне. – Да хоть сейчас!
– Ну, сейчас-то мне надо поработать… Я здесь занимаю должность главбуха, – зачем-то добавила она.
Но кубинца это, похоже, совсем не заинтересовало.
– Так я подъеду к вечеру, скажите когда.
– Даже так? Отлично! Тогда в семь, здесь же.
Галина встала и поспешила к себе в кабинет.
Солнце Кубы жгло ей спину.
* * *Галина включила компьютер.
Весь экран заполнило издевательское фото: она и Родик, оба загорелые, улыбчивые, в белых льняных рубашках.
Испания. Два года назад.
«Что, урод, думаешь, я слезы буду лить?! На, получи!»
Выбрав в меню необходимую опцию, она в считаные секунды удалила заставку.
Затем достала из ящика стола большое круглое зеркало.
Вот черт: сразу же глянула в него с неправильной, с увеличительным эффектом стороны.
Лучше было не смотреть…
В детстве бабуля частенько дразнила ее росомахой.
Родя как-то мимоходом назвал ее «эко-женщиной».
Галина тогда пропустила мимо ушей, а сейчас, с болью и с омерзением, вспомнила.
Да, она только подкрашивает корни волос, и то не каждый месяц.
Да, она уже несколько лет не стрижется, и волосы у нее, пусть тонкие и рыжеватые от природы, уже почти до попы.
Кожа молочно-белая, вроде чистая, но не слишком. Много мелких морщинок вокруг глаз, две носогубные борозды, и второй подбородок уже отчетливо наметился…
Она всегда была принципиальной противницей «уколов красоты».
Но стоило ли, а?
Макияж? Почти никакого. Реснички по утрам – наспех, в один слой, и бледно-розовый блеск на губах.
Ну что она за женщина-то, в самом деле!
В рестораны, на вечеринки – это святое: накрасится, разоденется, а вот в обычной жизни…
Теперь фигура.
Килограммов пять она уже давно хотела сбросить, но все как-то не получалось, и, похоже, с тех пор набежала еще пара кило.
Но как бы то ни было, у мужиков она по-прежнему пользуется спросом, взять того же Разуваева – аж слюной весь вечер брызгал!
Аккуратно и быстро, с каким-то новым остервенением, Галина успела закончить работу до шести.
И оставшееся до семи время приводила себя в порядок.
И все же, когда, словно чего-то опасаясь, она едва слышно ступала по коридору (у них и был-то впереди всего час: после восьми клуб работал для посетителей), ее сердце колотилось так, как не колотилось никогда, даже в школьные годы, с Разуваевым.
Через пятнадцать минут, заливисто хохоча в умелых руках кубинца, Галина напрочь забыла про все свои комплексы.
10
«Ну что, логика в его рассказе определенно присутствует… Сказал, что узнал про меня у сотрудников полиции, пока я в отеле с полковником была. Одна девчонка, из молодых (понаберут же без разбора!), разболталась, мол, Самоварова это, Варвара Сергеевна, внештатный консультант самого Никитина. Интересно ему стало, а дома погуглить решил, и вот – нашел…»
Чтобы не расстраивать Аньку, сытая Варвара Сергеевна была вынуждена снова сесть за стол.
– Мам, раз уж выходила, могла бы и сметаны купить… Вот и ешь теперь салат с маслом! Хотя с маслом полезнее.
– Кому?
– Ну мне, конечно! Ты и слона съешь, на тебе это не отразится. В кого же я такая жирная?
– Ты не жирная, ты фигуристая.
– Но сметаны могла бы купить, я же не могу все помнить.
– Угу…
– Да что «угу»-то! Я после города этого треклятого ноги еле домой волочу! Толпами валят: «Ах, белые ночи!» Да какие они белые?! Когда не хер делать и некуда деньги девать, чем угодно развлечь себя готовы!
Ясно: одни семейные да унылые сегодня с ней хороводились.
В дни, когда Аньке удавалось во время экскурсии пофлиртовать, она возвращалась домой в гораздо лучшем настроении.
«Но ведь ничего про то, что со мной произошло, в тех статьях не было и быть не могло!» Самоварова вздохнула и кивком согласилась с Анькой.
Интуиция ей подсказывала, что Валерий Павлович что-то такое учуял…
Еще бы!
Во-первых, он специалист.
Во-вторых, вела-то она себя, надо признаться, возмутительно.
Несчастная неврозная дура, ни слова в простоте…
– Ань, у тебя «Новопассита» не осталось? Ты же вроде пила одно время.
– Это что, Лариса Евгеньевна назначила? – удивилась дочь.
– Не совсем. Я к психиатру районному забегала,
