Он тяжело вздохнул, поглаживая ее разметавшиеся по подушке, слипшиеся от пота волосы.
Галина поймала его руку, приоткрыла рот и стала один за другим захватывать губами и покусывать пальцы любовника.
Но это пространство было ничье.
Уже не ее, еще не другой.
Через несколько минут она наконец сдалась и уснула.
30
– Что у нас не так?
Валерий Павлович открыл дверь и тотчас, на пороге, заключил Самоварову в объятия.
– Все так.
– Я же чувствую, что-то поменялось, тебя неделю не было… Возьми и просто скажи мне – что не так?
С площадки, из квартиры напротив, тянуло нафталином и кислыми щами, в квартире слева ведущая популярной программы с напором массовика-затейника убеждала кого-то немедленно встать и ходить по кругу, по лестнице, громко матерясь, сбежали девчонки-подростки, лифт дернулся в конвульсиях – сейчас он остановится на этом или соседнем этаже.
– Валерий Павлович, закрой дверь.
Он пропустил просьбу мимо ушей и не выпустил ее из объятий:
– Так что?
Самоварова толкнула свободной рукой дверь и, убедившись, что она закрылась, выдохнула:
– Я постоянно лгу дочери…
– Это так сложно?
– Это неприятно.
– А мужу ты лгала?
Она зависла взглядом на цветастых обоях, вспомнила, что ничего особенного ей сегодня не снилось, и нехотя ответила:
– Не лгала, нет… Скажем, так: не говорила ему то, что могло сделать больно.
– Хм… А в чем разница?
– Да ни в чем на первый взгляд, но она есть.
– Не понимаю тебя.
– Ложь – это всегда некая намеренность, продуманная заранее… Но ведь у каждого из нас существует своя личная правда, на которую мы имеем право, как я уже стала это сейчас понимать. И не всегда такая правда нужна близкому человеку.
– А мне ты лжешь? – Он широко улыбнулся и попытался повернуть разговор в шутейное русло.
– Да не успела я налгать тебе, Валер… Но если так хочется – я могу! – невесело хмыкнула в ответ Варвара Сергеевна, освобождаясь от тепла его мягкого свитера и гладкой, свежевыбритой щеки. – Дай мне обувь-то снять, господин помощник следователя.
– А ты мне возьми и налги! – вдруг дерзко выкрикнул из него совершенно другой человек.
«Боже… Да он что-то серьезно переживает».
Самоварова опустила на пол тяжелый пакет и потрясла затекшей рукой.
По дороге к нему она купила у старушки на улице три килограмма яблок – забрала все, что было.
– Налгать? Но я не вижу в этом смысла… Человек лжет, как правило, тогда, когда обороняется. Пожалуйста, возьми пакет, там яблоки.
Не став, как обычно, развешивать плащ на плечики, Варвара Сергеевна кинула его на столик в прихожей и быстро прошла на кухню.
– Тебе здесь нечего опасаться, – раздалось за спиной.
– Угу… Из яблок шарлотку, может, сделаем?
– И что говорит твоя дочь?
Варвара Сергеевна внимательно посмотрела на своего друга. Глаза его выдавали: опять полночи не спал…
Что он делал, о чем думал?
Опять резался до утра в преферанс?
Она слышала, что на некоторых сайтах можно на этом прилично заработать. А можно и потерять.
Еще он рассказывал, что пару раз в месяц ходит куда-то играть «вживую».
– Валер…
– Да?
– Ты что, поговорить сегодня хочешь?
Но момент, расшитый звездами акробат, уже сорвался вниз и, опережая реакцию зала, приземлился в привычном, бытовом.
Валерий Павлович сконцентрировал внимание на яблоках и принялся с таким ожесточением разбирать пакет, будто яблоки, нежные, с розовыми полосатыми бочками, со сладкой кислинкой под тонкой кожицей, могли заговорить и прояснить тяготившую обоих недосказанность.
Попалась парочка подгнивших, и он отложил их в сторону.
– Да, Варь, если хочешь, можно и поговорить. Решай сама…
Перед ней стоял немолодой мужчина, который вовремя платил за квартиру, три раза в неделю работал психиатром в районной поликлинике, иногда читал книги и делал по утрам зарядку.
– Смешно это все, Валер…
– Что смешно?
Яблоки раскатились по столу и начали падать на пол.
– Мы с тобой смешны. Не замечаешь?
– Варь, я сейчас сварю кофе и уйду… Компьютер в твоем распоряжении. Ну что ты сразу надулась? Мне надо отбежать на пару часов, вернусь – придумаем обед и что с яблоками твоими делать, тоже решим.
Она промолчала.
Входная дверь тихо закрылась.
Самоварова достала из сумки и скомкала пустую сигаретную пачку, открыла дверку под раковиной и наткнулась на переполненное мусорное ведро.
«Такой всегда аккуратный, а мусор сегодня не вынес».
Пытаясь вытащить пакет с мусором, Варвара Сергеевна неловко зацепилась им об угол ведра, и часть содержимого просыпалась на пол.
Она нашла чистый пакет и стала совком перекладывать в него уже неприятно пахнувший мусор.
Внимание привлекла скомканная, свежая с виду бумажка.
Почти машинально, в силу профессиональной привычки, Самоварова ее развернула.
Это был результат анализа на различные половые инфекции.
Анализ сдавал Валерий Павлович М., пятидесяти девяти лет, и сдавал он его через два дня после их физической близости.
Варвара Сергеевна собрала с пола мусор и закатившиеся под стол яблоки и дрожащей рукой переписала результаты анализов себе в блокнот.
Открыла окно и закурила.
Где-то совсем рядом, скрытый разномастными, грубо и нелепо соединенными домами, шумел проспект – опасное море. Хищники всех мастей и рыбешки помельче в этот поздний утренний час неслись по нему добывать, отбирать, манипулировать и вводить в заблуждение.
Затушив окурок, Варвара Сергеевна, не зная зачем, открыла дверцу холодильника.
На полках в аккуратном порядке были разложены яйца, как минимум три вида сыра, несколько видов колбасы. Сквозь натянутый целлофан за ней подглядывал большой кусок нежнейшей телячьей вырезки.
Вместе с Анькиной скромной, но стабильной зарплатой и ее пенсией им не хватало даже на треть такого изобилия.
Что она
