Элиас перевел взгляд на Дидса. Стрелок в ответ взял его за руки. Элиас был так ошеломлен этим, что не сопротивлялся и позволил увлечь себя прочь. Дидс, подпрыгивая, вертелся на месте, запрокидывая голову и горланя.
– Мы в десяти шагах от людей, которые высматривают любого, кто проявит слишком большой интерес к воротам, Элиас! – сказал Дидс и громко рассмеялся. – Ты бы подыграл, а то они примут нас за воров, которые замышляют недоброе. Хочешь, чтобы они удвоили охрану? У-у-у-у!
Элиас отдернул руки, внутри него нарастал гнев. Ему казалось, что Дидс издевается, и уже не в первый раз охотник подумал, что стрелок слишком безрассуден, слишком поглощен самолюбованием, чтобы быть здравомыслящим и полезным союзником.
Зная, что Дидс последует за ним, Элиас проскользнул сквозь толпу подальше от ведущих во дворец ворот, по бокам которых возвышались тяжелые каменные будки привратников. По пути Элиас напряженно думал, плывя, словно рыба по течению, и уворачиваясь от рук, пытающихся ухватиться за него. За его спиной Дидсу, который пытался не отставать, приходилось куда тяжелее; вслед за Элиасом он ввалился в таверну Баскера с раскрасневшимися щеками и порванным воротником, но при этом улыбаясь от уха до уха.
Здесь, в миле от королевского дворца, было гораздо тише. Пирушка пока не добралась до этой части Дариена, где почтенные семейства торопились по домам, увлекая за собой детей.
– О Богиня, как же я люблю этот город! – воскликнул Дидс, смеясь и задыхаясь.
Небольшой внутренний двор был пуст, и Элиас пододвинул к себе стул. Дидс грузно сел рядом с ним, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто их не подслушает. Он знал, что в таком месте, как Дариен, трудно соблюдать осторожность.
– Сейчас все начнут буянить еще сильнее, а завтра все начнется заново, когда люди немного отоспятся.
– Мне плевать на гулянки. Мы закончим сегодня. Если ты прав и ворота все же откроют.
– Разумеется, я прав. Я видел уже четыре праздника жатвы в Дариене. В полночь горожанам позволят пройти через ворота во внутренний двор, погулять по освещенной факелами аллее и прокричать слова восхищения и любви к его августейшему величеству, который будет наблюдать из окна. Король Йоханнес даст им покричать и постонать немного, а потом соберет нескольких придворных – возможно, возьмет очередную пассию – и выйдет на балкон, чтобы помахать рукой. Само собой, он будет плотно окружен стражей, но вряд ли у тебя возникнут с этим проблемы. Я буду рядом с тобой на тот случай, если произойдет что-то непредвиденное.
– Тебя прикончат, – мрачно сказал Элиас. – Как я тогда узнаю, что генерал не причинил вред моим дочерям?
– Он же заключил с тобой сделку, минейр, – сказал Дидс со всей серьезностью. – Генерал всегда держит слово, можешь не сомневаться. Это так же верно, как то, что завтра утром взойдет солнце, что бы ни случилось ночью. Даже если мы с тобой этого уже не увидим, оно все равно взойдет.
Элиас посмотрел на молодого человека, стоящего перед ним, и разглядел в его глазах огонь необузданного возбуждения.
– Это не игра, сынок, – сказал Элиас. – Ставки не те, да и я не тот, с кем можно шутить шутки. Ты понимаешь?
– Разумеется, понимаю, – ответил Дидс.
В его глаза вернулась холодность, и Элиас был рад этому. Крепость дворца, кишащая стражами, устрашала его. Прорваться туда вместе с Дидсом, опьяненным городской гулянкой, казалось чем-то за гранью возможного.
– Твои пушки, – заговорил вдруг Элиас. – Ты хорошо ими владеешь? Я видел, как ты стрелял в кромешной тьме, когда на нас напали, но правда ли ты лучше других стрелков? Или стрельцов, не знаю, как вы там себя называете.
– Ты бы мог догадаться, что генерал Джастан не сделал бы плохого стрелка своей правой рукой, – ответил Дидс. – Но я тебя понимаю. Мне нужно купить третий револьвер, и поскорее, пока все добропорядочные люди не захлопнули оконные ставни и пирушка не набрала полную силу. Пойдем, у оружейника, которого я приметил, есть стрельбище позади магазина. Там я тебе все покажу. – Он сунул руку в карман и вытащил выписанный генералом документ: белую карточку с тиснеными золотыми буквами. – Может быть, мы и тебе прикупим пушку, а, минейр? Как тебе такое?
Элиас замер, лицо его посуровело.
– Нет. Слушай, если ты готов, то пойдем. К дворцу возвращаться бессмысленно, если ворота откроют не раньше полуночи. Признаюсь честно, мне не терпится увидеть, оправданно ли твое высокое мнение о себе хотя бы наполовину.
Дидс встал, слова Элиаса, казалось, его оскорбили. Револьверы висели у него на бедрах, и он будто бы наудачу похлопал по кобуре каждого из них.
– Прекрасно, – сказал он.
– Хорошо, – отозвался Элиас. – Тогда веди.
На улицах попадалось много рабочих, они торопились по домам, некоторые из них смеялись и перекрикивались друг с другом в предвкушении вечернего празднества. Дидс стремительно шагал против течения толпы на почти негнущихся ногах: казалось, недоверие Элиаса сильно задело его. Больше никто не пытался схватиться за его плащ, а Элиас шел сквозь толпу по Аптекарской улице вслед за ним, не выпуская стрелка из виду. На одной стороне улицы он увидел исключительной красоты женщину, которая, по всей видимости, спорила о чем-то с молодым мужчиной. Проходя мимо, Элиас заметил, как тот жестом показывает на ряд торговых лавок и качает головой. Интересно, что же такое он отказывается ей покупать, подумал Элиас. Заглядевшись на красоту девушки, Элиас споткнулся о край тротуара и едва не упал на дорогу. Смущенно улыбаясь, он мысленно пожелал парню удачи.
Шедший впереди Дидс свернул в переулок так стремительно, что со стороны могло показаться, будто он хочет заставить Элиаса попотеть, разыскивая его. Охотник мысленно вздохнул. Вряд ли в окрестностях так много оружейников. Это подлое оружие было еще слишком в новинку и стоило недешево, так что вряд ли во всем городе отыщется хотя бы парочка подобных заведений. Как охотнику, ему не составляло труда следовать по запаху масла и пороха вплоть до самой двери в лавку, над которой звякнул колокольчик, когда Элиас толкнул ее.
– Мне нужен еще один в комплект к этим двум, – говорил Дидс. – И несколько дюжин патронов, хочу испытать его у тебя на стрельбище. Мой друг изъявил желание поглядеть, как я стреляю.
Оружейник оказался невысоким тучным мужчиной примерно тех же лет, что и Элиас. На носу у него сидели очки, чтобы лучше видеть лежащие перед ним револьверы. Он мог бы сойти за счетовода или мясника, но как только он взял оружие, сразу стало видно, как отточены движения его рук. Элиас смотрел, как сначала один револьвер, а вслед за
