— Ты убрал ее от Максима?
— Она прогнала специалиста, — Амир вынужденно отвел глаза вниз.
Как же неприятно отчитываться за чужие ошибки.
— Тогда купи, — прорвалось раздражение в голосе старика.
— Она не взяла деньги.
— Мало предложил?
— Даже слишком много. — Поджал он губы.
«Для той, что копается в урне с мусором» — не стал он добавлять. Хотя это какой-то позор.
— Реши через отца. — Выдал князь недовольно. — Сосватай кому-нибудь из младшей семьи.
— У нас так не останется свободной родни, — позволил себе осторожно заметить Амир.
В конце концов, каждый свободный родственник — это возможность политического маневра и использовать их вот так…
— Тебя не должно это беспокоить. — Последовала жесткая отповедь.
На мгновение Амиру стало по-человечески обидно. Столько крови и сил пролито за род, а в деле с каким-то бастардом к нему относятся, как к собаке — верной, но которой можно хлестнуть по морде, если сунется не в свое дело.
— Уважаемый, что в нем есть такого, что вы тратите свое бесценное время? — Не позволил он себе сорваться в раздражение. Наоборот — сделал фразу мягкой и примирительной, полной почтительного внимания.
Но старик умел отличать оттенки и настроения.
— Извини, — прозвучала сухая фраза после ощутимой паузы.
Воодушевившись единственным словом, крайне редким в устах легендарного человека, восточный гость уже настроился на историю и пояснения … Но потом была лишь тишина, от которой Амир ощутил растерянность — будто не расслышал, будто было произнесено, но он отсутствовал… Уже не было никакой обиды — князь, не способный врать, извинился искренне, так что сейчас Амира переполняло только недоумение.
Ладно, пусть он не понимает, но раз роду это важно…
— Уважаемый, быть может, я постараюсь найти ту, что подойдет Максиму? — Зашел он с другой стороны.
За что получил только тяжелый взгляд из-под кустистых бровей.
Старый князь Юсупов многое мог бы ему сказать, но кое-что должно остаться только его ношей. Родня может не понять. Слишком привыкли решать кровью и силой, пресекая на корню любую угрозу.
Хотя, если честно, пять лет назад он тоже был подвержен этому недостатку, предпочитая проминать мир под себя, а не действовать спокойно и взвешенно. Но в его положение вполне можно было войти.
Тогда, возле дома Самойловых, под грозовым, родным любому Юсупову небом, он был вне себя. Его родная кровь в доме врага! И тот смеет его скрывать за этим вшивым забором, поигрывая своими жалкими перстнями. Смеет дерзко смотреть ему в глаза, стоя рядом с тем, кто плоть от плоти Юсупов!
Князь воззвал к небу, призывая смести в сторону хлам, преграждающий ему путь до внука.
Но небо не послушалось его.
Древний, непреложный закон гласил, что у стихии мог быть только один хозяин в один миг времени. Не взойдет два рассвета в одну секунду, не зародится волна внутри волны и не рассечет провалом бездну.
И это то, что делает Старшие семьи — Старшими, способными сломать даже тень надежды на сопротивление у тех ничтожеств, что смеют заигрывать с их стихией.
Там, где ярится гроза Юсуповых, нет места иному проявлению неба. Там, где бесчинствует тайфун Долгоруких, иным не породить и легкой ряби на волнах. Воля и старшинство крови определяют сродство стихией, решают — кому править воздухом, водой, землей и огнем в этом месте, в этот час.
Но тогда, возле дома недобитого Самойлова, небо не послушалось его, старейшего и сильнейшего в поколении. Гроза подчинилась мальчишке.
Он был поражен настолько, что отступил. Отступил, чтобы вспомнить — каково это, планировать и действовать осторожно и бережно, чтобы не вспугнуть и не отогнать это чудо, имя которому — эволюция…
Новая кровь оказалась ближе к небесам. А значит в том противостоянии за власть над стихией, где Юсуповы уже были первыми в Российской Империи — они же могут стать первыми и в остальном мире.
Еще одно поколение, и склонят головы древнейшие кланы Тибета, поставленные перед выбором — подчиниться или умереть. Еще немного — встанут на колени раскосые жители Анд с их полубезумными духами Ночного неба и десятки других, заносчивых и наглых, полагающих себя бессмертными. Власть клана накроет новые тысячи квадратных километров, возвеличивая семью и открывая дорогу в новые столетия процветания.
Осталось всего немного — напомнить неразумному юноше, кто он есть на самом деле.
Клану есть, что предложить, чем заинтересовать, увлечь и заманить к себе. Тем более, мальчишке, полному интересов и страстей. Шагни вперед, протяни ладонь — и бесчисленные богатства наполнят ее без усилий и труда…
Старый князь не считал это великой проблемой. Надо было просто хорошо поработать. Может, год. А когда не получилось — то и второй… И третий, когда в ответ на любые действия: искушения, возможности и шансы, для которых всего и надо, что взять принадлежащую ему по праву крови фамилию — следовало совершенно нелогичное равнодушие… Будто ему все это не нужно.
Старый князь даже подумал, что это просто изменилась эпоха, и для проверки предложил то же самое иным внукам. Сожрали все, до последней крошки, чуть не вцепившись зубами в кормящую их руку. Странно.
Впрочем, где нельзя добром, там можно действовать и жестче. Если быть Юсуповым и получить богатства клана ему не хочется, то пусть станет Юсуповым, чтобы не потерять уже имеющееся.
Движимой его волей, клан влез в совершенно чужую епархию — железнодорожные перевозки — и постарался мягко воспрепятствовать деятельности упрямого родича. А когда не получилось мягко — достаточно сурово ограничил его нарождающийся бизнес.
Результат вышел таким, что взяла легкая оторопь. К клану начали массово обращаться управляющие второго-третьего уровня из десятков других родов и кланов с просьбой все это прекратить. Второй-третий уровень — это не первые лица, безусловно. И даже не их замы. Это те профессионалы, которые заняты массовыми, рутинными, а значит крайне важными операциями, формирующими основные финансовые потоки рода. В каком-то смысле, к просьбам таких управленцев прислушивались гораздо более
