– Немного странно, а? – спросил Олл около полудня, когда они сделали привал. – Что король приказал вам наказать собственного соседа?
– Еще как странно, – отозвался Гиддон. – Лорд Эллис – сосед, каких поискать. Представить не могу, что за муха его укусила, что он встал Ранде поперек дороги.
– Ведь он защищает своих дочерей, – напомнил Олл. – Тут его никто не упрекнет. Но на беду, из-за этого он прогневал короля.
Ранда заключил сделку с одним нандерским лордом. Тот никак не мог найти себе супругу, потому что его поместье находилось на юге центральной части Нандера – прямо на пути вестерских и истиллских мародеров. Место опасное, особенно для женщины, к тому же весьма отдаленное и почти без слуг, так как многих убили или захватили в плен. Лорду так отчаянно нужна была жена, что он готов был отказаться от приданого. Король Ранда предложил взять на себя труд найти лорду невесту, при условии, что ее приданое отойдет ему. У лорда Эллиса было две дочери на выданье, две дочери и два весьма завидных приданых. Ранда приказал Эллису выбрать, какую из дочерей он предпочел бы отправить невестой в Нандер. «Выбери ту, что сильнее духом, – написал ему Ранда, – ибо слабости и трусости там не место».
Но лорд Эллис отказался выбирать. «Обе мои дочери сильны духом, – написал он королю в ответ, – но ни одну из них не пошлю я в пустыни Нандера. Власть короля огромна, но едва ли он вправе ради собственной выгоды приказывать подданным вступить в неприемлемый брак».
Катса ахнула, когда Раффин рассказал ей, что написал лорд Эллис в своем письме. Он был храбрым человеком, не трусливее тех, кто обычно противился воле Ранды. Король хотел, чтобы Гиддон поговорил с Эллисом, а если разговоры не помогут, Катса должна была пытать его в присутствии дочерей до тех пор, пока одна из них не выдержит и не согласится на брак, чтобы защитить отца. И теперь Ранда ожидал их возвращения ко двору с одной из девушек и ее приданым.
– Ужасное поручение нам дано, – посетовал Олл. – Даже если не думать, что Эллис – ваш сосед, все равно это ужасно.
– Да уж, – отозвался Гиддон. – Но другого выхода я не вижу.
Они сидели на каменном выступе и подкреплялись хлебом и фруктами. Катса глядела на то, как волнуется вокруг высокая трава: ветер толкал ее, ярился, прибивал туда и сюда; она плескалась, словно волны.
– Море похоже на это? – вдруг спросила она, и ее спутники изумленно обернулись. – Море волнуется так же, как трава?
– Похоже, миледи, – ответил Олл, – но не совсем так. Море резко шумит, оно серое и холодное. Но волнуется похоже.
– Мне бы хотелось посмотреть на море, – сказала она.
Гиддон бросил на нее недоверчивый взгляд.
– Что? Разве это так странно?
– Для тебя – странно. – Он покачал головой и, собрав хлеб и фрукты, поднялся. – Этот лионидец забивает тебе мозги романтическими картинами.
Сказав это, он направился к своей лошади.
Катса не стала обращать на него внимания, чтобы не думать о том, что́ для него самого – романтика, не думать о грозящем ей предложении и ревности Гиддона. Как ветер мчась по равнине, она представляла себе, что едет по морю.
Когда они достигли замка Гиддона, игнорировать реальность стало труднее. Перед ними были стены – высокие, серые, впечатляющие. Слуги хлынули в залитый солнечным светом двор, чтобы поприветствовать господина и поклониться ему, а он обращался к ним по именам и спрашивал о зерне в амбарах, о замке, о мосте, который сейчас ремонтировали. Он был здесь королем, и видно было, что его вполне устраивает и это, и то, что слуги рады его видеть.
Слуги Гиддона были внимательны к Катсе, когда она оказывалась в его замке: подходили спросить, не нужно ли ей чего, разжигали огонь и приносили воду для умывания, приветствовали, когда она шла по коридору. Так к ней не относились нигде, даже дома. Конечно, ей приходило в голову, что Гиддон специально приказал слугам обращаться с ней как с дамой – не бояться, а если все же боятся, то не показывать страха, – и сделал он это для нее. Теперь она понимала, что его слуги, должно быть, смотрели на нее как на будущую госпожу, ведь если о чувствах Гиддона было известно всем при дворе короля, наверное, и его собственные слуги все понимали.
Катса не знала, как вести себя в замке Гиддона теперь, когда было ясно, что от нее ожидают чего-то, чего никогда не произойдет. Ей пришло в голову: они, наверное, обрадуются, что она не выйдет за Гиддона, вздохнут, облегченно улыбнутся и приготовятся сердечно встретить любую добрую и милую девушку, которую он выберет ей взамен. Но может быть и так, что они желают того же, чего желает их господин.
Надежды Гиддона приводили ее в недоумение. Она не могла понять, как так получилось, что он имел глупость в нее влюбиться, и до сих пор не совсем верила, что это и в самом деле так.
Олла все больше печалила участь лорда Эллиса.
– Король послал нас с ужасным заданием, – сокрушался он за ужином в личной столовой в покоях Гиддона, где, кроме них, было только двое слуг. – Не помню, чтобы он когда-нибудь давал нам такое ужасное поручение.
– Давал, – сказал Гиддон, – и мы выполняли. И раньше ты никогда так не реагировал.
– Просто мне кажется… – Олл невидящим взглядом обводил стены зала, увешанные богатыми багряно-золотыми гобеленами. – Мне кажется, Совет бы этого не допустил, мы постарались бы защитить его дочерей. От нас самих.
Гиддон наколол картофелину на вилку и, разжевывая, задумался над словами Олла.
– Мы не сможем ничего делать для Совета, если откажемся повиноваться Ранде, – в темницах проку от нас не будет.
– Да, верно, – согласился Олл. – Но все-таки это неправильно.
К концу ужина Гиддон уже казался таким же озабоченным, как и Олл. Катса вгляделась в лицо Олла, в его резкие черты, в печальные глаза. На лезвии ножа Гиддона блестели золотые и багряные отблески со стен, он говорил тихо и часто вздыхал – они оба вздыхали.
Им не хотелось выполнять приказ Ранды. Катса смотрела и слушала, и мысли ее метались в поисках возможности избежать беды.
По сказал, что ослушаться Ранды – в ее власти. И наверное, именно она должна это сделать, ведь Олла и Гиддона королю наказать просто, а ее – куда сложнее. И вообще, возможно ли? Если собрать все его войско, то ее, пожалуй, смогут заточить в темницу. Убить
