– И не обращать внимания на собственную боль, – сказал Джим. – Сколько сможешь терпеть.
Джим помогал с уроками, как и Медведь и все прочие матросы, когда у них находилось время. Иногда уроки служили обеденным развлечением для людей на камбузе, а в погожие дни – зрелищем в углу палубы. Не все матросы понимали, зачем учить маленькую девочку драться. Но никто не смеялся над ее попытками, даже когда Катса советовала ей использовать такие бесчестные методы, как укусы, царапанье и вырывание волос.
– Необязательно быть сильной, чтобы воткнуть большие пальцы человеку в глаза, – наставляла Катса, – но это очень действенно.
– Гадость какая! – поморщилась Биттерблу.
– С таким ростом ты не можешь себе позволить роскошь драться чисто, Биттерблу.
– Я не говорю, что не сделаю этого. Только что это гадость.
Катса постаралась спрятать улыбку:
– Ну да, правда. Гадость та еще.
Она показала Биттерблу уязвимые места, в которые надо колоть, чтобы убить, – горло, шея, живот, глаза, и места, куда можно бить с меньшей силой. Она научила Биттерблу прятать маленький нож в сапоге и быстро его выхватывать. Вонзать нож обеими руками и держать по ножу в каждой руке. Не выронить нож в суматохе нападения, когда все происходит так быстро, что не успеваешь соображать.
– Вот так и надо! – выкрикнул Рэд как-то раз, когда Биттерблу ухитрилась двинуть Медведя локтем в пах, отчего он, рыча, согнулся вдвое.
– А теперь, когда он отвлекся, – сказала Катса, – что ты сделаешь?
– Ударю в шею ножом, – ответила Биттерблу.
– Молодец.
– Решительная малышка, – довольно сказал Рэд.
Она действительно была решительной малышкой. Такой маленькой, такой ужасно крошечной, что Катса знала, как и любой из матросов, сколько удачи ей понадобится, чтобы защититься от нападения. Но то, чему она училась, давало ей шанс. Да и уверенность в себе тоже не помешает. Эти люди, эти матросы, которые стояли рядом и подбадривали ее криками, – они тоже помогали, и даже больше, чем сами могли предположить.
– Конечно, ей никогда не понадобятся эти навыки, – добавил Рэд. – У принцессы Монси всегда будут телохранители.
Катса не сказала того, что первым пришло ей в голову.
– Мне кажется, пусть лучше она владеет навыками и они никогда не пригодятся, чем их не будет, но однажды они понадобятся.
– Ваша правда, принцесса. Никто не знает этого лучше, чем вы и принц По. Я так думаю, вы вдвоем могли бы сделать приличное войско из кучки детей.
Перед глазами Катсы встало воспоминание о По, изнуренном и нетвердо стоящем на ногах. Она поспешила его отогнать, проверила, в порядке ли Медведь, и сосредоточилась на следующем упражнении для Биттерблу.
Глава тридцать четвертая
Катса сидела на снастях с Рэдом, когда впервые увидела Лионид. Он был точно таким, как описывал По, и невероятным, как сюжет с гобелена или из песни. Из моря вздымались темные скалы, а на них белели снежные поля. Посреди полей высился одинокий утес, а на вершине его стоял город. Он так сиял, что Катса подумала: должно быть, он весь из золота.
Когда корабль подплыл поближе, она поняла, что не так уж ошибалась. Здания в городе были сделаны из бурого песчаника, желтого мрамора и белого кварца и искрились в свете небес и от водных бликов. А купола и башенки здания, которое возвышалось надо всеми другими и раскинулось через все небо, действительно были золотыми. Это был замок Рора, дом, в котором вырос По. Такой огромный и яркий, что Катса так и повисла на снастях, открыв рот. Рэд рассмеялся и крикнул Лоскуту, что все-таки есть на свете кое-что, способное заставить принцессу остановиться и никуда не лазить.
– Земля! – огласил он затем, и люди по всей палубе откликнулись радостными криками.
Рэд соскользнул вниз, но Катса осталась на снастях и смотрела, как Рорион вырастает перед ней. Она разглядела дорогу, которая вилась от основания утеса вверх к городу, и площадки, висящие над полями на канатах, слишком тонких, чтобы она могла их увидеть. Когда корабль обогнул юго-восточный берег Лионида и направился на север, она повернулась, чтобы и дальше смотреть на город, пока он не исчезнет. Ее глазам было почти больно от вида Рориона, и ее не удивляло, что По родился в сияющем городе. И в такой ошеломляюще красивой стране.
Корабль обошел островное королевство с севера и запада, а Катса едва моргала. Она видела пляжи белого песка, иногда присыпанные снегом. Горы, исчезающие в тучах. Каменные городки, построенные на скалах и незаметно подвешенные над морем. Деревья на утесах, окоченевшие и голые, чернеющие на фоне зимнего неба.
– Деревья По, – сказал Лоскут, когда она указала на них. – Наш принц вам не рассказывал? Осенью листья становятся серебристыми и золотыми. Пару месяцев назад было очень красиво.
– И сейчас красиво.
– Пожалуй. Но зимой Лионид серый. В другие времена года здесь все в цвету. Вы сами увидите, принцесса.
Катса глянула на него удивленно, а потом задумалась – чему, собственно, удивляться? Она увидит, если пробудет здесь достаточно долго, а они наверняка останутся на некоторое время. У нее не было четкого плана, что делать, когда они доберутся до замка По. Она собиралась изучить здание, найти в нем потайные места и укрепить его. Выставить стражу из слуг, которые там окажутся. Думать и планировать, ожидая новостей о По или Леке. И так же как она будет укреплять замок, она будет укреплять свой разум от новостей, несущих яд Лековой лжи.
– Я знаю, о чем вы нас попросили, принцесса, – раздался рядом голос Лоскута.
На сей раз она посмотрела на него с истинным изумлением. Он глядел на проплывающие мимо деревья, лицо у него было серьезное.
– Капитан Фавн сказала мне. Она сказала только нескольким из нас, очень немногим. Хочет, чтобы мы поддержали ее, когда придется сказать остальным.
– И ты ее поддержишь? – спросила Катса.
– Она меня уговорила.
– Я рада, – сказала Катса. – И мне очень жаль.
– Это не ваша вина, принцесса. Это вина того чудовища, что зовется королем Монси.
Пошел легкий снег. Катса подставила руки навстречу падающему снегу.
– Что, по-вашему, с ним не так, принцесса? – спросил Лоскут.
Катса поймала снежинку на ладонь.
– Что значит «не так»?
– Ну, почему ему нравится мучить людей?
Катса пожала плечами:
– Его Дар позволяет ему делать это с легкостью.
– Но у всех есть возможность причинять боль, – сказал Лоскут. – Это же не значит, что они ею пользуются.
– Я не знаю, – сказала Катса, вспомнив о Ранде и Мергоне, об остальных королях и их бесчинствах. – Мне кажется, многие люди с удовольствием ведут себя жестоко, если их власть это позволяет, а у Лека власти больше всех. Я не знаю, почему он так делает, я только знаю, что мы должны его остановить.
– Как вы думаете, Лек знает, где вы, принцесса?
Катса смотрела, как хлопья снега тают в море. Она вздохнула.
– Мы мало с кем говорили, – сказала
