Правда, для самообороны и постоянного ношения стоит задуматься о таком клинке, только покороче. Все же Святослав не богатырь из старинных былин, а всего лишь мальчишка и прорубить панцирь ему все равно не светит, а вот кружиться вокруг и наносить быстрые колющие удары, вполне мог бы. Есть такое опасение, что, несмотря на силовую поддержку в виде этих ребят, еще не раз ему самому придется защищать свою жизнь с оружием в руках. Не всегда же можно воспользоваться луком.
– Кто из вас хоть раз был в настоящем бою? – обратился Святослав к парням.
На этот раз парни не бахвалились, а опустили головы и примолкли. За всех ответил Гай:
– Почти все побывали в небольших стычках с половцами, а Андроник, Ромул и Петр ходили в поход на булгар. Опыта у них мало, совсем зеленые еще, но другие к тебе и не пойдут. Взрослому мужу зазорно служить отроку, да и цена была бы побольше.
Святослав кивнул, мол, все ясно. Пожалуй, так действительно будет лучше, они его не намного старше, найти общий язык с ними будет проще, чем со взрослыми.
«Ну что ж, теперь осталось дождаться от Полибия исполнения его части уговора и отправляться в путь. Загостился я в Херсонесе. Дома, поди, и забыли, как я выгляжу. В дружине с довольствия сняли. А Аленка нового жениха нашла. – При мыслях об Аленке на душе Романова стало тепло, а сердце защемила тоска. – Как она там, без меня? Поди, слезы льет, думает, что я погиб. Вот обрадуется, когда я вернусь».
Святослав представил, как он во главе колонны катафрактов въезжает в детинец, а за ним тянется вереница слуг и повозок. Вот здорово будет посмотреть на удивленные лица парней из десятка Даниила, да и на самого боярыча тоже. А Аленка кинется ему на шею и расцелует. Пожалуй, стоит обновить гардероб и оружием разжиться. Все же здесь человека встречают по одежке. Странно, что вообще хоть кто-то поверил, что я из благородных хазар, а не попрошайка с большой дороги.
Закончив смотр своего воинства, Святослав потребовал провести его по лучшим торговым лавкам. У кожевника он заказал пару летних и пару зимних сапог на медных пряжках с кармашком для засапожника. А также кожаные поручи и перчатки для стрельбы из лука. Правда, самого лука здесь не нашлось. То, что предлагали местные мастера, не могло идти ни в какое сравнение с тем, что выпускали на Руси и их степные коллеги. Также Святослав прикупил несколько брюк, при том двое из них шелковые. Так сказать, парадно-выходные. Три кафтана, один из которых был так обшит бархатом, жемчугом и золотой канителью, что по весу тянул на добрую кольчугу. А также шерстяной плащ из заморского сукна, с шелковой подкладкой. Ну и Гере, конечно, досталось – драгоценная сбруя и персидская попона. В оружейной лавке он купил боевой пояс, украшенный медными пластинами с самоцветами, узкий длинный меч с граненым наконечником и кинжал под него. На добрую бронь уже не хватило. Деньги еще остались, но он решил съехать от гостеприимного стратига и снять для себя жилье в городе. Все же Алексию Святослав не доверял. Да и на обратный путь серебришко еще пригодится.
Алексий против отъезда Святослава возражать не стал. К тому же без всякого выкупа выпустил Рихарда и Аллину, а с ними еще трех уцелевших в абордаже германцев. Перед отъездом патриций вызвал Романова в себе на приватную беседу. В кабинете не было никого, кроме самого Алексия и его любимой гончей, которая устроилась у ног господина. Грек расположился в удобном кресле за мраморным столом, столешница которого была покрыта красным деревом и бархатом.
– Аве тебе, мой юный друг. Я огорчен от того, что ты покидаешь мою обитель, но вынужден с тобой согласиться, что так будет лучше для тебя. Я тоже всегда хотел сбежать от своих родителей и жить отдельно. А тут мне волей-неволей придется блюсти приличия и надзирать за твоим поведением… – грек заговорщицки подмигнул Романову, мол, знаю я все ваши пороки и желания. – Ведь ты гость и сын моего друга, царствие ему небесное. Садись, устраивайся поудобнее. – Алексий указал на кресло, расположенное напротив него, возле большого окна.
«Ага, блюсти приличия… И это говорит совратитель малолетних. Вот и получается, что о приличиях и морали говорят всякие извращены, потому что нормальному человеку это в голову не приходит», – подумал Романов.
– У меня есть к тебе деловое предложение, которое, возможно, тебя заинтересует.
Святослав устроился в кресле, сделав сосредоточенное выражение лица.
– Тот корабль, на котором тебя везли в Херсонес, принадлежит твоему брату, и по закону я должен вернуть его ему. – Грек грустно двинул плечами и разлил по двум кубкам вино, один из которых протянул Романову. – К сожалению, законы империи отличаются от законов варваров. Отбитое у разбойников имущество, по нашим законам, не является военной добычей и должно быть возвращено его владельцу.
Алексий сделал театральную паузу, давая Романову прочувствовать всю трагичность ситуации. Как же грустно отдавать кому-то добро, которое ты уже считаешь своим.
Святослав отхлебнул красного вина и поставил кубок на стол. «А хорошее у них вино. Главное не налегать на него, а то спою молодой организм».
– Но, как я понимаю, с Илайей у тебя натянутые отношения. Мне донесли соглядатаи, что он с превеликой радостью услышал бы весть о твоей скоропостижной кончине.
Святослав невольно задержал дыхание и, оглянувшись, посмотрел на дверь. Старший брат без труда мог заплатить стратигу за грязную работу.
Алексий улыбнулся и, встав из-за стола, подошел к окну.
– Не бойся, мой юный друг. Я не беру деньги за убийство детей. Это противоречит моим правилам. К тому же я достаточно богат. И предвосхищая твой вопрос, скажу, что Илайя не знает, что ты выжил. Полибий не донес, что ты обращался к нему. Видимо, ты заинтересовал купца. Впрочем, меня тоже.
Святослав склонил
