Илья вперёд шагнул и ударил финкой в грудь. Мгновенно другой рукой рот закрыл и ударил ещё раз. Женщина дёрнулась и затихла. Илья прислушался. Тишина полная. Вышел в гостиную и едва не вскрикнул от неожиданности. Перед ним тёмным привидением Видюков, в руке нож тускло поблёскивает.
– Я своё дело сделал, – прошептал сержант. – Помощь нужна?
– Нет, надо к Хворосту идти.
А чего к нему идти, когда он сам появился. Илья уже в голос спросил:
– Ты как?
– Спеленал. Теперь одеть-обуть надо, чтобы исподним не светил.
У немецких офицеров нижнее бельё шёлковое, белое. Зашли в комнату. У офицера руки верёвкой связаны, во рту кляп. Илья настольную лампу увидел, повернул выключатель. Удивительно, что лампа зажглась. Зелёный абажур давал мягкий, рассеянный свет. На окне плотная занавеска, для светомаскировки.
– Развяжи, пусть оденется.
Илья вытащил из кобуры немца пистолет, сунул его в карман брюк. Пистолет хороший, «Вальтер РР», такой любят штабисты. Запросто можно выменять на что-нибудь полезное, нужное.
Пока немец одевался под бдительными взорами разведчиков, Илья открыл портфель немца. Картонная папка на тесёмках с бумагами. Открыл – стопка документов с грифом «секретно». Годится, похоже, «жирного карася» поймали. Немец оделся, ему снова связали руки, на этот раз спереди, так сподручнее идти, темп сбивать не будет. Немец с удивлением смотрел на босые ноги разведчиков.
– Чего пялишься, немчура? – заметил интерес немца Хворостинин.
Немец не ответил. Языка не знал, да и кляп во рту.
– Во двор выводите! – распорядился Илья.
Сам погасил лампу, вышел последним. Сейчас все мысли об Оксане. Оставить здесь – немцы замучают до смерти за гибель хозяйки. Брать с собой рискованно, не гулять в парк идут. Но дверь открыть надо. Вытащил щепку из замочной петли, а девушка со всхлипами ему на шею бросилась:
– Миленькие, не оставляйте меня здесь! Не оставят теперь меня в живых!
– Опасно. Линию фронта переходить будем.
– Не возьмёте, за вами следом побегу, как собака. Я вам в тягость не буду, не смотрите, что худая.
– Ладно. Делай всё, как мы, и молчи.
– Ой, спасибо, дяденька!
Илья портфель немца с бумагами нёс, за ним немец шёл, по обеим сторонам разведчики, последней девушка. Илья на часы посмотрел. Если без эксцессов обойдётся, вполне успеют до нейтралки добраться и даже перейти.
Да видно, лимит везения исчерпан был. До первой линии немецкой обороны добрались, удачно между ДОТами прошли. Немцы осветительные ракеты пускали, однако от ДОТа до ДОТа далеко, оставался тёмный промежуток. Туда и ползли. Немцу руки развязали, иначе как ему ползти? Но Хворостинин верёвку к ноге немца привязал, а второй конец к своей руке, связка получилась. Илья портфель Видюкову передал, потому что минное поле началось. Илье обе руки нужны, землю перед собой ощупывать. Мины попадались и противопехотные и противотанковые. Медленно, но продвигались, вокруг мин стороной проползали.
ДОТы уже позади, нейтралка началась. И тут немец геройство проявил, паскуда! Резко вскочил, ударил в лицо ногой Хворостинина, потом рукой вырвал кляп изо рта, громко заорал что-то. Илья разобрал только одно слово – «фюрер». Ефрейтор, отойдя от шока, резко дёрнул за верёвку. Поскольку она к ноге немца была привязана, он упал. Специально или случайно, но на противопехотную мину. Взрыв! Всех оглушило. В носу першило от едкого запаха тротила. Уши заложило от удара взрывной волны.
Глава 8. Совинформбюро сообщает…
Немец свалился замертво. Да и чёрт с ним, сам выбрал свою судьбу. Илья окликнул разведчиков:
– Хворост!
В ответ тишина.
– Сержант!
И Видюков молчит. И возглас.
– Дяденька, я живая.
Илья к Хворостинину подполз, а у того не голова, а кровавое месиво. Потом к сержанту. Не дышит, недвижим, с левого бока маскхалат осколками изодран.
На взрыв на нейтралке немцы отреагировали. Пулемётная очередь трассерами немного выше сначала прошла. Немец бил на вспышку мины, но точных прицелов не было.
– Оксана, быстро ко мне! – приказал Илья. Девчонка перебежала, рядом с Ильёй залегла. Очень вовремя. Немец ещё очередь дал, судя по звуку – из МГ-34. Пули били по трупам разведчиков, немца. Уже мёртвые, они прикрывали живых. Через секунды ещё очередь, веером. Одна из пуль задела мину невдалеке, последовал взрыв.
Немцы, предвидевшие активные действия РККА, густо нашпиговали землю перед собой минами. Плотность их доходила на разных участках от 1500 до двух тысяч мин на километр фронта.
Оксана от страха тоненько повизгивала. Она сейчас обуза, да разве бросишь? Через полчаса обстрел кончился.
– За мной!
Сначала полз, ощупывая перед собой землю. Когда мины перестали попадаться, сказал:
– Бегом!
Вскочил и помчался. Скоро будет светать, задача номер один – добраться до нашей подбитой «тридцать четвёрки». Взрывом противотанковой мины у танка гусеницу сорвало и оторвало несколько катков. Если внутрь забраться, можно переждать день. За бронёй пули не страшны, как и миномётный обстрел. Единственно, сомневался, точно ли вышли? Не сбились ли в сторону в темноте. Тёмная громада танка показалась справа, свернули к нему. А на востоке уже сереет, показался краешек солнечного диска. У танка все люки нараспашку – верхние два, люк механика-водителя и нижний, десантный, под брюхом. Как раз на каждого члена экипажа, стало быть – уцелели танкисты. Уж очень не хотелось сидеть день с трупами, лучше тогда под танком. Через люк механика-водителя забрались в танк. Тесно и темно, железяки разные торчат, о которые бьёшься. Илья люк закрыл. Он в сторону немцев выходит, при обстреле пули могут залететь, а потом рикошетировать. Кстати, люк мехвода был уязвимым местом Т-34 при обстреле из противотанковых пушек. В Т-44, не успевшим на боевые действия, люк уже был сверху, как на современных танках.
Илья пролез в башню, выглянул в люк. До наших войск метров триста. Обернулся к немцам – до них столько же. Оба башенных люка закрыл, повернул задвижки. Потом снова пришлось лезть вниз, к сиденью мехвода, закрывать десантный люк. Всё, теперь они, как в крепости. Даже поспать в безопасности можно, хотя места нет. Танк Т-34–84, башня по объёму больше, чем у предшественника Т-34–76, но всё равно тесно, а на ходу только танкошлем голову спасёт. Опа! А танкисты оптический прицел с пушки не сняли! Положено было при покидании танка или САУ снимать прицел и замок пушки, чтобы враг воспользоваться не смог. Посмотрел в прицел. Уже рассвело. Через оптику немецкие позиции видны как на ладони. Один ДОТ, другой, за ним на удалении двести пушка в капонире. Илья на карте отметки делает, всё не зря время проходит.
– Есть хочется, – нарушила тишину девушка.
– Угостил бы, да нечем.
Продуктов с собой не брали, только фляжка с водой была. Попили.
– Ты бы ложилась у места стрелка-радиста, вздремнула.
– Не хочу, боязно мне.
Илья сам вниз
