– Что-нибудь выпьете, Филипп?
– На ваше усмотрение, Эльза.
– Думаю, капелька бренди не повредит. Или, полагаете, сейчас слишком рано для бренди?
«Всегда слишком рано для бренди», – мог бы ответить я, но лишь пожал плечами:
– К чему эти условности?
Напиток оказался архорнским, выдержанным и очень мягким. Я знал это, даже не пробуя, достаточно было просто вдохнуть аромат. Да и дегустировать продукцию винокурного дома «Малк» мне прежде доводилось неоднократно.
Эльза пригубила огненный напиток и блаженно улыбнулась.
– Книги выдаются школярам в зависимости от года их обучения, – сообщила она, не открыв, впрочем, мне ничего нового. – Что-либо сверх этого они могут получить лишь по ходатайству преподавателей. Бакалаврам и лиценциатам доступен более широкий выбор, но некоторые труды предназначены лишь для лекторов. Ну и особая часть фондов открыта только профессорам.
– А как узнать, чем богаты ваши… фонды? – спросил я, покачивая в руке хрустальный бокал.
– Есть предметные и алфавитные указатели. Если интересует нечто конкретное, вам всегда помогут.
Я кивнул:
– А имеются у вас книги на староимперском? Возможно, у теологов?
Заведующая библиотекой будто бы даже подобралась.
– Интересуетесь староимперской письменностью? – холодно спросила она.
– Я? Ни в коем случае! Наставник, что учил этой науке, имел дурную привычку ябедничать отцу обо всех наших с братом проделках, неприязнь к доносчику перешла и на предмет обучения. Но, увы, для моих изысканий некоторые старые тексты были бы весьма полезны.
– Нет, – ответила Эльза. – Последние книги на староимперском по настоянию епископа были переданы на хранение в библиотеку кафедрального собора.
– Досадно, – вздохнул я. – А ведутся журналы регистрации? Есть возможность узнать, что читал конкретный человек?
Эльза сделала длинный глоток, поставила пустой бокал на край стола и посмотрела на меня с нескрываемым сомнением.
– Поясните, что вы имеете в виду, магистр. – Тон изменился, стал сухим и официальным.
– О, все просто! – попытался я сгладить неловкость момента широкой улыбкой. – Позвольте, раскрою причину своего интереса. В некотором роде своим назначением я обязан несчастью, случившемуся с племянником его преосвященства. Вы не могли не слышать об этом…
Эльза кивнула, и я продолжил, не спуская с нее внимательного взгляда:
– Мне поставлена задача не допустить подобного впредь, поэтому я и хочу узнать, с какими именно трудами работал юноша. Вы же понимаете – больше всего ошибок допускается именно при самостоятельном изучении источников.
И вновь заведующая библиотекой кивнула. Взгляд светло-серых слегка потеплел.
– Журналы у нас и в самом деле ведутся, – сказала она, поправляя упавший на щеку локон белокурых волос, – но они предназначены для служебного пользования. Поговорите с профессором Шварцем, и я подготовлю список книг, которые заказывал вон Дален.
– Очень любезно с вашей стороны, но есть ли необходимость беспокоить профессора? Возможно, декан Келер…
Я допустил ошибку. При моих словах Эльза скрестила руки на груди и отрезала:
– Деканы не обладают полномочиями отдавать мне распоряжения!
Ее щеки порозовели, а слегка вздернутый кончик аккуратного носа покраснел то ли от выпитого, то ли от раздражения.
Укорять себя за промах не стал, ведь попал впросак в силу банальной неосведомленности о здешних подковерных интригах.
Дабы еще больше не обострять ситуацию, я быстро и слегка путано произнес:
– У меня и в мыслях не было! Я поговорю с профессором. А сейчас позвольте откланяться, пора бежать на лекцию…
Я поставил бокал на стол, подхватил плащ и поспешно ретировался из кабинета. Налитое мне бренди не убыло ни на каплю, и оставалось лишь уповать, что этот факт спишут на банальную стеснительность.
Ни на какую лекцию я, разумеется, не опаздывал, просто воспользовался предлогом завершить разговор, дабы окончательно не настроить собеседницу против себя. Но все же по округе шляться не стал и направился прямиком к воротам главного корпуса, с интересом поглядывая по сторонам.
Жизнь кругом била ключом. Пара школяров-желторотиков тащила на закорках старших товарищей, а встречные подбадривали их когда свистом, а когда и пинками по филейным частям тела. Неподалеку две компании теологов устроили бурный диспут и грозили перейти от словесных оскорблений к швырянию в оппонентов грязью, а то и к открытой потасовке. Спешившие на лекции счастливчики жевали на ходу сдобные булки, их менее состоятельные товарищи грызли сухари. И все они с любопытством глазели на компанию колдуний с факультета тайных искусств, но взглядами все и ограничивалось. Волшебные жезлы в руках хрупких девиц напоминали дубинки, коими охаживают друг друга обитатели Изумрудных островов.
Я встал неподалеку от ворот, подышал на озябшие ладони. Долго ждать не пришлось, вскоре в потоке школяров мелькнула фигура Уве. Я поманил его к себе, тот быстро подошел и с ходу выпалил:
– Что вы сказали мне вчера на лекции?
– Прости?
Юнец слегка смутился и пояснил свой вопрос уже не столь вызывающим тоном:
– Я потерял контроль над заклинанием из-за каких-то ваших слов, магистр. Что вы сказали мне?
– С чего ты это взял? – беспечно улыбнулся я в ответ.
– Я вспомнил! – заявил Уве, упрямо глянув на меня через ниспадавшие на лицо русые волосы. – Вам знаком труд «Лабиринты бессознательного»? Там есть раздел, посвященный ментальным блокам. Я пробился так далеко, как только смог! Но ваших слов все же не вспомнил.
– Давай заключим сделку, – предложил я. – Повтори сегодня попытку парализовать меня, и я расскажу о твоей вчерашней ошибке.
– Снова выставить себя на посмешище? – скривился школяр. – Благодарю покорно, магистр!
– А вдруг у тебя получится?
Уве только фыркнул. Впрочем, отходить он не спешил.
– Вызовись сегодня, и на третий раз я позволю тебе добиться успеха. Станешь героем. Если поставишь на себя, так еще и заработаешь.
– Так это все ради денег?
Я покачал головой:
– Деньги – тлен. Куда важнее вбить знания в ваши пустые головенки. Третий урок ясно покажет, что ошибиться может любой. Это дорогого стоит.
Уве немного поколебался, затем протянул руку. Я пожал костлявую ладонь юнца, скрепляя сделку, и отправился в аудиторию. Заднюю дверь по моему настоянию на этот раз заперли, поэтому все проходили мимо кафедры, что давало мне возможность присмотреться к их эфирным телам. Я не особо рассчитывал заметить следы обращения к запределью, но решил такой возможностью все же не пренебрегать.
Увы, уловка плодов не принесла. Отметил лишь, что многие школяры пребывают в излишнем возбуждении, словно пришли не на лекцию, а на представление уличного фокусника. Людей сегодня собралось куда больше, нежели вчера, свободных мест почти не осталось, и аудиторию заполнял несмолкаемый гул.
Я не стал и пытаться перекричать школяров, напротив, понизил голос, начав читать «Трактат о сбережении целостности эфирного тела». Сочинение это было редким и в здешней библиотеке наверняка отсутствовало, поэтому волей-неволей слушателям пришлось заткнуться и начать скрипеть перьями, перенося на бумагу изречения Себастиана Акрайского. Вскоре в аудитории воцарилась полная тишина.
Прочитав первую главу, я наполнил стакан водой, промочил горло и продолжал лекцию еще не меньше получаса, потом закрыл книгу, но отпускать школяров не стал, покинул кафедру и прошелся вдоль первого ряда.
– В прошлый раз, – повысил я голос, взглянув на восседавшую на своем месте сеньориту Розен, – меня спросили, так ли неоспоримо преимущество истинных магов. Правда заключается в том, что никакого преимущества
