Заточенный в янтарную бусину эфир начал пульсировать чисто и ровно, вторя биению сердца спешившего за мной живоглота, но ненадолго. Очень скоро подрагивание вновь смазалось. Мне это совсем не понравилось; противно засосало под ложечкой. Маска дарила иллюзию защищенности, но у анонимности была и обратная сторона. Никто не узнает меня, никто не выяснит, куда и с кем я ушел.
Постепенно веселье, зажигательные мелодии, хоровое пение и женский визг стихли, улица опустела, прохожие стали встречаться все реже и реже. Праздник остался позади. Сторож выстроенной на перекрестке каменной церквушки смерил нас пристальным взглядом, осенил себя святым символом и зазвенел ключами, запирая дверь.
Ланзо руками изобразил у себя над головой рога, расхохотался незамысловатой пантомиме и повернул на узенькую темную улицу. Мы прошли еще немного и остановились у входа в переулок, который вел прямиком к задворкам «Вольного ветра».
– Пришлось взломать заднюю дверь, – пояснил Угорь.
Я настороженно огляделся по сторонам и велел живоглоту:
– Веди!
Ланзо послушно ступил во мрак узенького прохода и сразу замедлил шаг, опасаясь наткнуться на что-нибудь и переломать ноги.
– Посветить бы… – вздохнул он.
– Хорошо бы, – вторил я ему, пытаясь заранее высмотреть место, у которого нашли тело Хорхе.
Пульсация в затянутых на запястье четках выровнялась, но потом вновь сбилась и окончательно раздвоилась. Я набрал в легкие побольше воздуха и откашлялся. Ланзо не расслышал шороха, а когда скрежетнул приведенный в боевое положение курок, было уже поздно: ствол пистоля уткнулся ему в затылок.
– Ни звука! – предупредил я, левой рукой стягивая с лица маску.
Угорь замер на месте, но сразу опомнился и прошипел:
– Рехнулся? По своим стрелять?!
– Не впервой, – огрызнулся я. – Вспомни Салено!
– Больной ублюдок! – выругался Ланзо. – Ты что задумал?
– Еще слово – и пристрелю, – пообещал я, свободной рукой взвел курок второго пистоля и вытянул его из-за пояса. – Шагай, и без фокусов!
Ланзо шумно выдохнул и дурить не стал, обреченно затопал по переулку к задворкам «Вольного ветра». Я остановил его за несколько шагов до бокового ответвления и, продолжая удерживать подручного на прицеле, мысленно потянулся к четкам и усилием воли приглушил биение частички эфирного тела Ланзо. И сразу на первый план вышла пульсация в другом янтарном шарике.
Близко, слишком близко…
В темноте послышался шорох, и я шепнул на ухо Угрю:
– Зови его!
Ланзо промолчал, и я с сожалением вздохнул:
– Твой выбор…
Угорь судорожно сглотнул и позвал:
– Ганс! Сюда!
Из бокового прохода тут же вынырнул Типун с обнаженным кинжалом в руке.
– Брось! – потребовал я, нацелив на него второй пистоль.
Громила на миг замялся, но моментально просчитал ситуацию и выполнил распоряжение. Клинок упал в грязь.
Картина была ясна – живоглотов перекупили. Кто-то не поскупился назначить за мою голову такую награду, что эти выродки не сумели устоять перед искушением. Все испортил Ганс, не от большого ума выставив напоказ шпагу. В противном случае я бы ничего не заподозрил, пока не стало слишком поздно. Впрочем, четки тоже помогли.
– Кто вам заплатил? – спросил я Ланзо.
– Ты бредишь!
Да уж, выбить из этой парочки правду будет делом нелегким. Одна ошибка – и мне конец. И вдруг заказчик отрядил проследить за нами своего человека? А ну как подкрадется со спины?
– Кабак взломали? – спросил я Угря. – Или набрехал?
– Взломали. Ты не…
– Заткнись и шагай!
Ганс как бы невзначай отступил в сторону, укрываясь от меня за подельником, но я не стал суетиться, немного отстал и последовал за живоглотами с нацеленными им в спину пистолями.
Угорь не обманул: косяк и в самом деле топорщился щепой, а дверь стояла распахнутой настежь. Более того – внутри мелькали отблески разожженных ламп.
Подстраховались на случай, если не получится прирезать по дороге? Молодцы какие…
Ланзо и Ганс прошли в заставленный столами общий зал и, не сговариваясь, расступились в разные стороны. В паре они работали не первый год и понимали друг друга без слов. Да только против двух пистолей не поможет никакая выучка. Так что поговорим…
– Кто вам заплатил, выродки? – спросил я, и тут за спиной скрипнула половица.
Из чулана вынырнула тень; нож легко вспорол и плащ, и камзол, но бессильно проскрежетал по звеньям кольчуги и соскользнул в сторону. Я отмахнулся пистолем, яблоко – противовес рукояти с мерзким хрустом угодило в голову несостоявшегося убийцы, и тот как подкошенный рухнул на пол.
С шорохом вылетела из ножен шпага; Ганс ринулся на меня с занесенным для удара клинком, и я едва успел рвануть пальцем спусковой крючок. Ствол плюнул огнем и клубами дыма; пуля пробила грудь, заставила громилу оступиться и выронить оружие.
Ганс еще только падал, а я уже поймал на прицел мелькнувший в дыму силуэт и выстрелил, но в самый последний миг Угорь перевернул стол, и свинцовый шар засел в толстых досках.
Вот же зараза!
– Ух! – рассмеялся Ланзо, сорвал с лица маску чумного доктора и обнажил шпагу.
Я отбросил разряженные пистоли и выхватил кинжал. Угорь насмешливо фыркнул и едва успел отбить брошенный в голову клинок. На миг живоглот опешил от неожиданности, и этого мгновения хватило мне, чтобы нагнуться и поднять с пола шпагу Ганса.
– Сеньор обер-фейерверкер изволит фехтовать? – хмыкнул Угорь. – Ну, если есть желание помучиться перед смертью…
Я скинул плащ, встал в полузабытую стойку и сказал:
– Еще можем договориться.
Клинок лег в руку на удивление ладно, но иллюзиями себя тешить не приходилось: живоглоту я не соперник. Лишний вес не помешает Угрю наделать во мне дырок; рубится он куда лучше моего. И прекрасно это понимает.
– Зачем? – спросил Ланзо и двинулся вперед. – Зачем мне это, а?
– Убийство магистра…
Острие шпаги метнулось в лицо, и я едва успел отбить выпад собственным клинком. Лязгнула сталь о сталь, Угорь тут же оказался рядом и ударил в бок возникшей в левой руке дагой. Кольчуга уберегла от ранения, мощный толчок лишь сбил дыхание. Ланзо разочарованно выругался и на миг упустил инициативу. Пользуясь случаем, я нанес сильный секущий удар, но Угорь проворно отпрянул.
– Не стоит все усложнять, – прорычал он и вновь атаковал.
Я парировал, поспешно отступил и ухватил со стола кованый подсвечник. Сами собой вспомнились давно забытые уроки, полушаг назад закончился быстрым обратным движением, и шпага стремительной дугой устремилась в голову противника. Ланзо издевательски легко отбил клинок в сторону, пнул меня в колено и рубанул дагой. Я едва не попался на этот обманный финт, лишь в самый последний момент успел развернуть корпус и уйти от выпада шпагой. И даже так на отступе Ланзо умудрился зацепить мою руку; лезвие прорезало камзол и оставило на бицепсе длинную, пусть и неглубокую рану.
– О-ля-ля! Первая кровь! – рассмеялся Угорь и вновь атаковал.
Я отбил выпад подсвечником и проворно отпрыгнул, но Ланзо не собирался затягивать схватку и усилил натиск.
Клац-клац-клац!
Я встретил атаку во второй позиции, а после обмена ударами фехтовальные премудрости напрочь вылетели из головы. Противник превосходил меня на голову, все, что оставалось, – это беспрестанно отступать, отбиваясь шпагой и подсвечником. Изловчившись, Угорь провел точный укол в грудь; нанизать меня на
