Вспомнились сейф, шкатулка с драгоценностями и жадный взгляд Герды, накатила злость на самого себя и на весь мир; захотелось выхватить кинжал и пырнуть им самодовольного урода, захотелось так, что свело пальцы. Но я лишь кивнул, давая понять, что принял услышанное к сведению.
– Не стоило оскорблять мой род. Уезжайте, магистр. Заканчивайте расследование и скорее уезжайте, мой вам совет. А надумаете очернить меня или мою дочь в глазах его преосвященства, пожалеете, – продолжил собеседник. – Я узнаю об этом. Непременно узнаю.
– Довольно угроз! – отмахнулся я. – Вы оказали мне услугу, я отплачу вам тем же. На этом все.
Граф Розен посмотрел на меня с недоумением:
– Услугу?
– А как иначе? Избавили меня от этих лживых ублюдков! – ответил я и недобро усмехнулся. – Это дорогого стоит!
Да, я держал хорошую мину при плохой игре, но не размениваться же на месть в столь неоднозначной ситуации! Придет время, сочтемся. Как-нибудь в другой раз. Только не сейчас. Не сейчас!
– Удачно пообщались? – поинтересовалась Адалинда, стоило мне забраться в карету.
– Вполне, – коротко ответил я и выложил на скамью рядом с собой стопку книг.
– И?
– Не хочу об этом говорить.
– Не очень красиво с твоей стороны, Филипп, – со значением заявила маркиза.
– Всему свое время. А пока, Адалинда, поверьте на слово, вам лучше ничего не знать.
– Поверить? Тебе?
– Мне, – подтвердил я, закрыл глаза и больше не произнес ни единого слова вплоть до самого Кларна. Внутри все так и клокотало от бешенства; перед разговором с епископом требовалось успокоиться и привести мысли в порядок.
Действовать через голову руководства Адалинда побоялась. Первым делом она решила уведомить о смерти чернокнижника вице-канцлера, и нам пришлось разделиться. Когда карета остановилась у епископской резиденции, я спросил:
– О какой книге сказать его преосвященству?
Маркиза поколебалась, но все же соизволила ответить:
– «Разбор укоренившихся заблуждений о магии крови» профессора Рихарда Брома из Лигона.
Интерес Адалинды к столь специфическому труду изрядно удивил, но я лишь кивнул и от дальнейших расспросов воздержался. У каждого из нас свои увлечения; взять хотя бы меня самого. Впрочем, лучше не брать…
Самостоятельно пробиться на аудиенцию к епископу я не стал даже пытаться и сразу отправился к отцу Олафу. Старший экзорцист епархии выслушал рассказ о демоническом чернокнижнике, изумленно ругнулся и отвел меня на встречу с его преосвященством.
На епископа история произвела не менее сильное впечатление, но виду он постарался не подать, отпил крепкого ароматного кофе и спросил:
– Уверены, что… отыскали нужного человека?
– Даже если не брать в расчет неопровержимые улики, он сам во всем сознался, – напомнил я.
Его преосвященство улыбнулся:
– Признание – царица доказательств?
– Никто его за язык не тянул. И жилы ему никто не тянул тоже. Уверяю, все сомнения отпадут, стоит только вашему преосвященству увидеть его посмертный облик. Голову чернокнижника доставят в ближайшее время.
– Отлично! – хлопнул епископ по столу худощавой ладонью. – Как я могу вас отблагодарить за добрые вести, магистр?
Я неуверенно замялся, не зная, с чего именно начать, но все же решил сдержать слово и похлопотать за Адалинду. Сеньора Белладонна станет той еще фурией, если не получит желаемого.
– В расследовании неоценимую помощь оказала маркиза цу Лидорф…
Хозяин кабинета вскинул руку и потребовал:
– Ближе к делу! – а выслушав меня, хмыкнул в высшей степени озадаченно, но с ходу в просьбе не отказал. – Не вижу в этом ничего невозможного, магистр. Мы обсудим это с маркизой, а что я могу сделать для вас?
Я посмотрел в ореховые глаза и ответил предельно прямо:
– Меня отзывают в столицу, но, полагаю, влияние вашего преосвященства позволит сослать меня за все провинности куда-нибудь подальше… Например, в Сваами. А рекомендательное письмо архиепископу Ольскому поможет контролировать договоренность с братством святого Луки на месте.
Положа руку на сердце, сделка епископа с братьями меня интересовала мало, просто хотелось получить доступ к еретическому сочинению о нереальности нереального, которое ныне хранилось у архиепископа Ольского. Да и в столице меня не ждало ровным счетом ничего хорошего, если уж на то пошло. Но вслух я ничего подобного говорить не стал и выжидающе посмотрел на собеседника.
Хозяин кабинета покачал головой.
– Мой дорогой друг, – мягко проговорил он. – Я обязательно походатайствую за вас. Но лишь после того, как будет найден человек, ответственный за случившееся с моим мальчиком несчастье. Дело ведь не в кознях чернокнижника. Вам было поручено отыскать книжника. Сделайте это, и мы вернемся к нашему разговору.
Я пожал плечами и выложил на стол листок с показаниями сеньориты Розен.
– Нет ничего проще, ваше преосвященство.
Епископ пробежался взглядом по ровным строчкам заявления и негромко рассмеялся.
– Магистр, в вашей колоде есть хоть что-то, помимо козырных тузов? – задал он риторический вопрос, возвратил листок и уже совершенно серьезно, без малейшей тени усмешки произнес: – Мне нужен этот человек.
– Боюсь, он находится в юрисдикции Вселенской комиссии.
Хозяин кабинета отпил кофе и о чем-то крепко задумался, затем улыбнулся, и эта улыбка не сулила Эгхарту Новицу ровным счетом ничего хорошего.
– Мы поступим так, магистр… – начал епископ, и оказалось, что мне и самому придется станцевать на раскаленной сковороде.
Стоило бы отказаться, но обстоятельства, ох уж эти клятые обстоятельства…
В резиденцию его преосвященства вице-канцлер Вселенской комиссии по этике Герберт вон Бальгон прибыл в сопровождении маркизы и двух крепких парней, тащивших короб с засыпанной солью головой демонического создания. Я постоял какое-то время во дворе, затем двинулся следом.
Адалинда отыскалась в зале ожидания; маркиза сидела на стуле с прямой словно палка спиной и, судя по всему, пребывала в холодном бешенстве. Высокая грудь вздымалась медленно-медленно, словно сеньора Белладонна пыталась делать как можно более редкие вдохи, дабы успокоиться и очистить разум от гнева.
Я опустился на соседнее место, посмотрел на соседку. И точно – в ее черных глазах плескалась лютая ненависть.
– Ну? – процедила она.
Я благоразумно удержался от вопроса, почему магистра не взяли на встречу с епископом, и сообщил:
– Его преосвященство настроен благожелательно и готов выслушать вас.
Маркиза явственным образом оттаяла.
– Благодарю, Филипп, – улыбнулась она самыми уголками губ и пообещала: – В ближайшее время передам с кем-нибудь ходатайство об освобождении маэстро Салазара.
Не удержавшись, я поцеловал маркизе руку.
– Вы просто чудо, Адалинда, – выдал вполне заслуженный комплимент и поднялся со стула. – А сейчас прошу меня извинить, дела…
Я поклонился и поспешил в приемную. Наемники на входе пропустили без единого вопроса, секретарь его преосвященства тоже о моем визите был поставлен в известность заранее и потому молча указал на дверь.
Несколько быстрых глубоких вдохов помогли вогнать себя в состояние восторженной идиотии; я ворвался в кабинет епископа, размахивая листком с показаниями сеньориты Розен, и с порога заблажил:
– Ваше преосвященство! Ваше сиятельство! Прорыв в деле! Неоспоримые доказательства! Злоумышленник установлен!
Епископ Вим разыграл немое изумление, а вот вице-канцлера проняло буквально до печенок.
– Магистр! – прорычал он, багровея от ярости. – Вы что себе позволяете?! Подите вон!
– Нет, стойте! – потребовал хозяин кабинета. – О каком злоумышленнике
