Столь любимый лекторами и школярами побогаче бордель занимал приличный на вид двухэтажный особняк неподалеку от городской площади. Вопреки заведенному порядку, из его окон сейчас не высовывались полуголые девицы: то ли сказывалась холодная погода, то ли всему виной было неурочное время.
Я с облегчением сполз с коня Ланзо по кличке Болт, который всю дорогу так и норовил взбрыкнуть, оперся на клюку и постоял какое-то время, переводя дух. Затем вытащил из-под ворота серебряную цепь со служебным медальоном, велел Уве присматривать за лошадьми и решительно распахнул входную дверь.
Вышибала был, как выразились бы геометры с факультета свободных искусств, прямоугольным. Макушкой он едва не достигал потолка, а плечами почти перегораживал коридор, при этом обладал немалых размеров пузом.
– Добро пожаловать! – пробасил громила. – По записи или свободных показать?
Я не стал прикидываться клиентом и постучал пальцем по нагрудному знаку с книгой, оком и святым символом:
– Ищу рыжего фирланца по имени Аксель Хольм.
Мордоворот сразу перестал лыбиться и скрестил на груди мясистые руки:
– Не знаю такого.
Едва ли школяр был завсегдатаем столь недешевого заведения, а вышибала вполне мог не знать случайных посетителей по именам, поэтому я не стал давить на собеседника, лишь спросил:
– Как мне увидеть хозяина?
– Он не принимает.
– Досадно. – Я сунул руку под плащ, вытянул из-за ремня пистоль и нацелил его на мордоворота. – Веди!
Тот попятился, но сразу обрел былую уверенность и выпятил нижнюю губу:
– Не выстрелишь!
Я направил ствол вышибале чуть ниже пряжки ремня и спокойно произнес:
– Последний шанс.
Громила заворчал что-то неразборчиво, будто большой злой пес, но испытывать судьбу не стал, развернулся и зашагал по коридору. Доски под ним прогибались и скрипели. Я выждал миг, затем двинулся следом. Клюка стучала по полу, и вышибала неизменно втягивал голову в плечи, будто в ожидании случайного выстрела.
Распахнув одну из дверей, мордоворот жестом пригласил меня внутрь; я дернул пистолем и резко бросил:
– Заходи!
Заполнявший гроссбух пожилой сеньор при нашем появлении снял очки, отложил их на стол и с нескрываемым удивлением спросил:
– Нас что, грабят?
– Аксель Хольм, – произнес я, не опуская пистоля. – Рыжий фирланец. Если не знаете такого, я уйду, но мои коллеги позаботятся о том, чтобы у всех, имеющих отношение к университету, пропало всякое желание посещать ваших девок.
Счетовод вновь поднес к глазам очки, внимательно изучил нагрудный знак и уточнил:
– Это официальное расследование?
– Оно станет таковым, если мы не договоримся.
– Аксель… Аксель Хольм… – задумчиво протянул счетовод. – По моим книгам он не проходит. А ты что скажешь?
– Рыжий выродок, – проворчал вышибала, которому и был адресован вопрос. – Увивается за Изабеллой, но встречает после работы, денег не платит. А дуреха и развесила уши. Чувства у него! Ха! У любого к ней чувства появятся, если даст бесплатно юбку задирать!
– Она сейчас работает? – заинтересовался я.
– Не появляется второй день уже как, – уверил меня мордоворот.
– Изабелла – настоящее имя?
Вышибала и счетовод переглянулись и ухмыльнулись.
– Да прям! – фыркнул громила. – Как зовут, не знаю. Живет на хуторе у заброшенной мельницы. Всякий дорогу укажет, мы вам не нужны.
– Благодарю, сеньоры, за вашу неоценимую помощь, – улыбнулся я и отправился к выходу. Шел, не оглядываясь, но не забывал вслушиваться в скрип половиц. Да и пистоль вернул за пояс только на улице. С сутенерами надо держать ухо востро: и глазом моргнуть не успеешь, как с ножом под лопаткой очутишься.
Проводник нам и в самом деле не понадобился: на мельницу Уве взялся провести меня сам. Как оказалось, это было излюбленное в среде школяров место для проведения летних пикников, а точнее – для разгульных попоек на лоне природы.
Покинув город, мы поехали по тропе, петлявшей вдоль берега реки. Почти сразу по правую руку раскинулся широкий заливной луг. Приглядывавшие за скотиной мальчишки-пастушки грели босые ноги в свежих коровьих лепешках. Сегодня было свежо.
Вскоре тропа взобралась на невысокий холмик, и с его поросшей дубами вершины открылся вид на каменную мельницу. Плотина выглядела поврежденной сразу в нескольких местах, запруда обмелела, водяное колесо не вращалось. Чуть ближе к нам стоял добротный сруб, огороженный покосившимся дощатым забором. Из трубы дома шел дым.
– Плотину паводком разрушило, – пояснил Уве, когда мы придержали коней. – А семья мельника от какой-то хвори сгинула. Место проклятым считается, никто селиться не желает.
– Но в доме кто-то живет, – резонно заметил я.
– Говорят, сброд всякий обитает, – поморщился школяр. – Ворье, попрошайки и шлюхи.
Я попросил слугу помолчать и обратился к истинному зрению. Удалось заметить отблески двух аур, но куда больше меня заинтересовало состояние эфирного поля. На первый взгляд в нем не было ничего особенного – нигде не тянулись нити сигнальных заклинаний и не поблескивали щиты охранных пологов, – и все же незримая стихия показалась странно напряженной. Только прикоснись – и сразу все придет в движение, сдвинется, оповестит всех и вся о твоем присутствии. А так ведь и не скажешь, что кто-то намеренно это устроил. Просто близость реки и омута сказывается. Природная аномалия. Якобы.
Хитро. Очень хитро.
– Уве! – окликнул я слугу, выйдя из транса. – Скачи в город, найди магистра цу Лидорф и сообщи, что я отыскал Акселя.
– А вы?
– Покараулю его. Давай!
Уве развернул коня и ускакал в обратном направлении, а я выбрался из седла и намотал уздечку на ветвь.
Сходиться один на один с чернокнижником в его логове представлялось идеей в высшей степени опрометчивой. Я свое дело сделал, и теперь меня всецело устраивала роль стороннего наблюдателя.
Закинув на плечо ремень холщового подсумка и рассовав за пояс пистоли, я отошел на край поляны и встал под кронами раскидистых дубов. Деревья уже начали облетать, ветер рвал пожелтевшую и покрасневшую листву и сбрасывал ее на землю. Под ногами шуршало.
Позиция у меня была беспроигрышная. Если Аксель направится в город, я успею спрятаться и приготовить школяру достойную встречу. А попытается сбежать – тоже не беда: пешему от конного не удрать.
Но вышло все не так. Со спины вдруг накатило ощущение чужого присутствия, зашуршала палая листва. Скрипнув зубами из-за боли в раненой ноге, я резко развернулся и прикрылся клюкой, но атаки не последовало.
– Меня ждете, магистр? – нахально улыбнулся Аксель Хольм.
Я выдернул из-за пояса пистоль и подтвердил:
– Тебя. Держи руки так, чтобы…
Рыжий школяр быстро выставил перед собой ладони и сплел пальцы в замысловатую фигуру. Пистоль жахнул, и Аксель взвыл. Но взвыл от восторга!
– А-ха-ха! – залился он неприятным лающим смехом. – Так и знал, что шорох листьев сработает!
Дым развеялся, и я не удержался от крепкого словца. С такого расстояния промахнуться было попросту невозможно, а тяжелую пулю удержит далеко не всякий магический щит, и все же мой визави устоял на ногах.
Да и что сделается от свинцового шарика мороку?
Аксель Хольм провел меня вокруг пальца, подослав весьма искусно сотканную из эфира, теней и бликов иллюзию. Я должен был распознать
