Гласник кивнул.
— Как это может быть? — Алера прижала ледяные пальцы к щекам. — Кто мог наслать забвение на целый город… зачем?
Все молчали.
— И почему именно поселок? — спросил Тахар. — Кому он понадобился, для чего? Что там такого, в вербяном поселке?
— Дети, — чужим голосом сказал Кальен, — ведь все потеряшки — взрослые, ни одного ребенка. Подлетки остались там, и они не искали своих родных, они там затеяли… Что они затеяли? — Маг помотал головой. — Не получается. Они не могли сделать это сами. Что еще есть в вербяном поселке?
— Вербянник.
Все обернулись к Элаю.
— Вербянник, — повторил он. — Я говорил, что он детей окучивает. Говорил?
— Охрип? — Оль замотал головой. — Да он же просто призорец. Он в поселке живет уже сколько… Года три? Да не мог он!
Под хмурыми взглядами гласник смешался. Ясно было, что происходящее в поселке, чем бы оно ни было, не могло пройти без ведома Охрипа, и раз тот не прибежал жаловаться — значит, все хорошо знал и не возражал.
— Да он попросту не мог заставить город забыть про поселок! Он не умеет такого, он же вербянник, а не забываник! Ну пусть он завязан еще с каким-то тварем… точно как-то завязан… что-то там еще есть. Что-то, чего взрослые не должны были увидеть. Или кто-то. Кто? А они живые ли — Охрип и дети, а?
— Нужно найти Хона, — перебил Кальен. — Сей вздох.
При этих словах оцепенение спало, все, словно очнувшись, засуетились, заспешили, гурьбой посыпались к двери, не обращая внимания на возмущенные окрики Дефары.
— Помогащая, — радовался Ыч, вперевалку поспевающий за Олем, — морды набиващая, лица отрыващая, славно помогащая!
* * *На улице, где стоял дом Оля, всегда было тихо, даже в дни самых пьяных народных гуляний. Было тихо и в этот день, когда город захлестывал западный ветер. Но с соседних улиц доносились крики, лязг и грохот, сразу с нескольких сторон видны были столбы черного дыма. Разлохмаченными лентами они вились над низенькими срубами, над голыми вишневыми деревьями, поднимались в серое осеннее небо и растворялись в нем, как души умерших растворяются в посмертной благодати под Божининым порогом.
— Ну бдыщевый ты хвост, — оценил Элай.
У Оля тоскливо заныло под ребрами, а потом словно большая холодная ладонь сжала что-то в животе, скрутила, заставляя стиснуть зубы до хруста. Гласник с трудом вдохнул, поперхнулся и закашлялся, и его тут же скрутило еще сильнее, до того, что пришлось согнуться.
— Ты что? — Алера схватила его за плечо. — Тебе плохо?
Оль замотал головой, закрыл рот рукавом.
— Предвестие, — буркнул Кальен. — На случай, если кто-то неунывающий еще не понял, что вокруг нас — одна большая бдыщевая…
— Так давайте вернемся в дом! — Алера потянула Оля обратно во двор. Гласник уперся, еще яростней замотал головой.
— Аль, не дури. — Тахар закончил выплетать заклинания, и теперь по правой его руке бегали рыжие сполохи, а пальцы левой подергивала сизая дымка. — Его дом сегодня вниманием не обойдут. Давай, забирай самое нужное — и ходу отсюда!
Оль выпрямился наконец, отер с глаз проступившие от кашля слезы, а другой рукой, сам не заметив этого, перехватил ладонь Алеры. К его ногам прижималась Мавка и дрожала так, что тонкая шерстка на кончиках ушей развевалась, как под ветром.
Крики и звон стали отчетливей.
— Некогда. Террия нужно найти.
— Наместника? Ты спятил? — холодно спросил Элай. — Нам нужно уходить, самим, сей вздох!
— Да уходите вы куда хотите, — потеряла терпение Дефара, — амулет мне отдайте наконец!
— Разбежалась. — Алера сжала покрепче руку Оля, а вторую положила на рукоять клинка. — Нам, может, через портал драпать придется, где я по дороге другой амулет найду?
— Дефара, отстань от нее, — бросил Кальен.
— Не отстану. Может, она последние вздохи доживает — где я потом буду ее тело искать, чтоб снять амулет?
— Да заткнитесь вы все! — рявкнул Оль и решительно зашагал по улице, не заметив даже, что все еще тянет за собой Алеру.
Но та и не возражала, последовала за ним, только бросив сердито:
— На кой тебе наместник теперь-то?
Оль не ответил. Да она, хоть и досадовала — сама понимала: гласник должен именно наместника спасать в первую голову. Наверняка есть даже важные предписания на такой случай. Ведь что бы ни происходило в городе и с городом — когда-нибудь это закончится, и тогда потребуется человек, который решит, что будет после. А если такого человека не окажется — можно считать, что и город пропал.
— Мы так не договаривались, — недовольно проворчал Элай, догоняя их.
— Мы никак не договаривались, — буркнул Тахар, поравнявшись с эльфом.
— Но у меня даже меча с собой нет!
Ыч молча шел сзади, ступая, как всегда, совершенно бесшумно.
— Эй! — заорала Дефара.
Алера, чуть замедлив шаг, раздраженно дернула с шеи кожаный шнурок с остроносым серым камешком. Хотела, не глядя, бросить его за спину, но передумала и обернулась.
Ночница подошла.
Крики и звон стали еще ближе — наверняка беспорядки переместились уже на соседнюю улицу.
— Откуда вы все знали? — мрачно спросила Алера. — Вы, азугайские призорцы. Про демонов, про Кристаллы, про драконов и как до них добраться. Про порталы, про орков-магонов и первого демона. Откуда? И при чем тут… — Она запнулась, посмотрела на Тахара. Одними губами добавила: «Шель и……его родители».
Дефара нетерпеливо поморщилась:
— Как говорят эллорцы: точный вопрос — большая часть ответа. По твоим вопросам ясно, что до ответа ты и сама додумалась. Дай мне этот бдыщев амулет!
