— Твое удостоверение личности не соответствует документам на владение кораблем. Одно дело — спокойно прибыть в порт и пойти своей дорогой, не вызывая подозрений, и совсем другое — прилететь па корабле, которым ты не владеешь и не умеешь управлять, учитывая, что капитан и второй пассажир мертвы или пропали. Тревога точно поднимется. Думаю, ты вернешься обратно в «Милосердное устранение».
Оно не дрогнуло, даже не моргнуло. Повисло долгое молчание.
— Условия работы тут, на Тире, просто ужасные.
— Уж всяко лучше, чем в «Милосердном устранении».
— Корабль уходит через полтора дня. Вообще–то почти через два.
— У меня есть идея получше. Почему бы тебе просто не отдать мне документы, тебе они все равно не пригодятся, а мне послужат. А потом ты выйдешь отсюда и оставишь меня в покое.
— И чем это лучше?
Оно даже не удосужилось ответить. Для него–то, понятно, лучше.
Документы стоили денег. Кроме того, они были единственным козырем, который мог убедить его согласиться с ней. Ингрей не могла отдать их просто так.
Но зачем они ей теперь? Какой смысл за них держаться? Пузырек для ДНК в них пустой, это правда, потому что ей, как она и сказала капитану Уйсину, не удалось достать образец Палад. Вместо этого она купила набор, с помощью которого, как ей обещали, можно взять образец ДНК у кого угодно и поместить его в пузырек. Она даже думала, не использовать ли документы самой, но она не подходила под описание Палад и вряд смогла бы сойти за неино. Разве только ненадолго. Она вздохнула.
— Ты право, мне они не пригодятся. Можешь забрать их. Идем со мной на корабль, и я их тебе отдам.
Молчание.
— Не беспокойся, я не смогу принудить тебя лететь со мной. Капитан Уйсин отказывается брать пассажиров против их воли. Именно поэтому мы разморозили тебя прямо в отсеке, он не позволял мне взять тебя на борт, не спросив прежде твоего согласия. Ты сможешь просто уйти.
Оно не ответило. Молчание затянулось.
— Ну, как знаешь, — наконец сказала она как можно спокойнее. Встала и ушла.
Рано утром паук–мех тихонько постучал своим жутким когтем по стене крошечной каюты Ингрей.
— Светлость, — сказал тоненький голос. — К вам посетитель.
Она была уверена, что к ней мог прийти только один человек.
— Спасибо, — ответила она и выскочила из постели. Быстро натянула юбку и блузку, собрала волосы в пучок и воткнула несколько шпилек, чтобы удержать прическу хоть ненадолго. Вытащила из–под койки сумку, достала из нее невзрачную серую коробку, в которой лежала фальшивая табличка и набор для образца, и пошла по узкому коридору к выходу.
Капитан Уйсин сидел в камбузе, поглощая лапшу и рыбу быстрого приготовления.
— Ваш гость ждет в отсеке, светлость, — сказал он. — Это тот, о ком вы думаете? Хочу напомнить, что я не возьму человека на борт, если он этого не хочет.
— Я помню. Благодарю вас, капитан.
He–Палад Будраким стояло в нескольких метрах от шлюза так, чтобы через широкую дверь видеть все, что происходит во внешнем коридоре. Одежды на нем не было, только оранжево–коричневое одеяло капитана Уйсина окутывало плечи, как вчера. Неровно стриженные, непослушные волосы все время падали на глаза. Интересно, где оно провело ночь, подумала Ингрей, и ело ли?
— Доброе утро, — сказала она и кивнула на коричневую коробку. — Наверное, ты за этим?
Нарядные люди в лунги, брюках и рубашках шли по внешнему коридору — наверное, в соседнем отсеке недавно пришвартовался корабль или, наоборот, как раз собирался отходить. В Тире было разрешено многое, что запрещалось в других системах, и, хотя жители Тир Сииласа славились тем, что не совали свой нос в чужие дела, Ингрей не хотела, чтобы кто–нибудь увидел и понял, чем они тут занимаются.
— Может, зайдешь внутрь?
Не–Палад заколебалось на какой–то миг и сказало:
— А ты мне их тут отдать не можешь?
Его не волновали люди в коридоре.
— Наверное. — Она шагнула вперед и протянула коробку. — Может, сунешь ее под… под одежду и найдешь укромное местечко, чтобы заполнить пузырек? Кажется, там дальше по коридору есть туалет. А можешь подняться на борт и сделать все тут, если хочешь, конечно. Просто подсказываю тебе варианты.
— Спасибо, Ингрей Аскольд, — сказало оно. То есть Гарал Кет, если, конечно, оно собирается стать человеком, чье имя написано на табличке. Ингрей предположила, что именно за этим оно сюда и пришло.
— Пожалуйста, Гарал Кет.
Оно улыбнулось, или Ингрей просто показалось, что у него слегка дернулся уголок рта. Чуть склонило голову, спрятало коробку под краем одеяла и собралось уходить.
Но успело сделать лишь три шага в сторону коридора, когда в отсек вошел неино в красно–желтой форме правоохранителей, за ним последовали двое патрульных в желтых куртках, красных лунги и с шокерами на поясе.
— Прошу прощения, светлости, — сказало представитель правопорядка. — Этот отсек и корабль под запретом. Никто ни при каких обстоятельствах не может войти сюда или выйти. Позвольте проверить ваши документы.
— Нам нужно подняться на борт, чтобы взять таблички, светлость, — сказала Ингрей, надеясь, что ее голос не выдаст колотящееся от неожиданности и, что уж скрывать, от страха сердце. — Похоже, Гарал, придется отложить твои дела на потом. — Она поманила Гарал Кет, только что получившего новое имя, к шлюзу и спросила: — Капитан Уйсин уже знает, что происходит?
— Узнает, когда я ему расскажу, — сказало представитель правопорядка.
Люди, идущие мимо по коридору, заглядывали в отсек, но, увидев, что происходит, ускоряли шаг.
— Мы скажем ему, что вы пришли. — Ингрей широко улыбнулась. Гарал поднялось за ней на борт, даже не изменившись в лице.
Капитан Уйсин только заканчивал завтрак.
— Капитан, —
