Она сделала все, что могла. И она не виновата, а скорее всего, никто не виноват, что ничего не вышло. Наверное, капитан Уйсин прав, и ей будет лучше без Нетано и остальных Аскольдов. Нетано проявляла доброту и щедрость ко всем приемным детям, своих у нее не было. Но с того самого дня, когда Ингрей приняли в семью, она знала, что ее будущее и благосостояние зависят от того, не разочаруется ли в ней приемная мать. Всех их, включая Данака, любимца Нетано, обязали поддерживать политические амбиции матери. По меньшей мере выглядеть счастливыми, послушными и ухоженными в глазах новостных агентств и в конечном итоге в глазах избирателей. Как минимум. Нетано хотела, чтобы все ее дети стали выдающимися людьми. Она их специально отбирала. Не будешь соответствовать ожиданиям Нетано — вылетишь. Такого никогда не говорили вслух ни мать, ни другие члены семьи, но даже Данак знал это. И, наверное, именно поэтому Данак стал таким, какой он есть.
Ингрей всегда казалось, что она не вписывается в семью и ее приемная мать в любой момент может понять, что у нее нет той отваги и особых качеств, которые Нетано Аскольд так высоко ценила. Конечно, Ингрей была по–своему способной. Помнила всех известных людей в округах Третьей ассамблеи, знала, кто из них обладает влиянием, кто может пожертвовать в фонд выборов и на какие цели, знала главные запросы ближайших сторонников матери, понимала, что следует сказать, а о чем нужно промолчать в зависимости от аудитории. Ингрей была доверенным лицом Нетано и от ее имени принимала жителей округа Арсамол, выслушивая их жалобы и просьбы. Недя Лак, начальник штаба Нетано, доверял ей организовывать мероприятия и встречи с жителями округа, и она ни разу не допускала серьезных ошибок, даже в первый, самый тяжелый год, когда ее только взяли на работу. Но способная не значит выдающаяся. Выдающийся человек применил бы все эти знания и контакты и нашел способ использовать их для общей выгоды. Придумал бы план, закрутил интригу, чтобы помочь Нетано стать еще более влиятельной, привести новых сторонников и в целом способствовать ее политическому продвижению. Но у Ингрей не получалось, как она ни старалась.
Данака не обманешь. Он с самого детства знал об этом и постоянно ей напоминал. Удивительно, что Нетано до сих пор не раскрыла обмана Ингрей.
Ингрей разложила шпильки с зелеными головками на койке и пересчитала. Одной не хватает, возможно, выпала, пока она добиралась от «Золотой орхидеи» до доков. Если бы только… Если бы только она и в самом деле была той, кем все это время пыталась выглядеть. Если бы только освобождение Палад Будраким из «Милосердного устранения» не обошлось бы так чудовищно дорого.
Она все больше и больше склонялась к мнению, что человек, вышедший из капсулы, не Палад. Ее убедила обида в голосе и уверенность, с которой оно сказало, что даже не знает, кто такой Палад Будраким.
Что ж, ничего не поделать. Лучше подумать о будущем. У нее есть и навыки, и связи. Она сможет заработать на жизнь и расплатиться с долгами, даже если на это понадобятся десятилетия. Нужно лишь протянуть следующие несколько недель, а потом признаться Нетано, что потерпела неудачу, и выдержать презрение Данака. Ах, если бы только был способ избежать всего этого! Или еще лучше заблаговременно нанести удар по Данаку, унизить его так же, как он все время пытался унизить ее. Постой–ка! А что, если все именно так и получится?
Она собрала волосы и закрепила их шпильками. Поднялась с койки и по коридору пошла в сторону маленького корабельного камбуза. За складным столом сидел капитан Уйсин и смотрел на дверь, словно ждал Ингрей.
— Капитан, — сказала она из коридора. — А вы не могли бы подождать с возмещением стоимости билета… моего приятеля. Пока я с ним не переговорю еще раз.
— Что–то придумали?
За пару часов, с тех пор как они познакомились, она не заметила на темном квадратном лице капитана ни одной эмоции, кроме спокойной серьезности. И сейчас ничего не изменилось, лишь в голосе ощущалось напряжение.
— Я подожду, если хотите. Но, может, сначала поедим? Ужин скоро принесут. Только должен вас предупредить, я сейчас не в самом радужном настроении.
— Мне… жаль, капитан.
Ингрей не знала, что еще добавить. Наверное, не стоит спрашивать, что случилось.
— У вас есть какое–нибудь мнение по поводу недавних событий? — спросил он после долгого неловкого молчания.
— Вы имеете в виду Гек?
Чуть раньше она просмотрела новости и комментарии к ним и знала, что благодаря прибытию делегации Гек снова всплыли старые теории заговора о них и об участии радчааи в подписании соглашения. Ингрей вспомнила, как раз или два до нее дошли слухи, что, возможно, Гек даже не существует. Говорили, что они никогда не покидают пределов своего мира и о них стало известно лишь по изображениям, которые предоставили люди. Рассказывали, что Гек придумали радчааи для того, чтобы получить дополнительное влияние при заключении соглашения. И это были еще не самые странные сплетни о Гек, которые ей доводилось слышать. Даже в недавних новостях намекали. Только Ингрей не представляла, почему капитану Уйсину есть до этого дело.
— Нет, у меня нет особого мнения о Гек.
Ни о Гек, ни о межрасовом соглашении. Ей и своих проблем хватает.
— Если вдруг появится, — сказал капитан Уйсин, — пожалуйста, держите его при себе.
Она даже не знала, как на такое
