Заместитель начальника кивнуло. Паук–мех помахал ногой.
— Пойдем–ка ужинать, — немного волнуясь, сказала Токрис.
Глава 11
Токрис отвела Ингрей в маленький дворик, где стояли пластиковые скамейки и столы, черные стены прикрывала волна листьев и белых мелких цветов, каскадом спускающихся по решетке.
Они сели на ближайшую скамейку.
— Спасибо, — сказала Ингрей.
— Пожалуйста, — улыбнулась Токрис. — Мне показалось, что тебе нужен перерыв. Все это так странно. Зачем вдруг Гек понадобилось Палад?
— Видимо, посол решила, что раз я не могу помочь ей найти капитана Уйсина, то Палад поможет.
Во дворик вошел тонкий, как веретено, мех с двумя коробками. Токрис взяла их, одну передала Ингрей и приказала меху удалиться.
— Какой в этом смысл? — спросила она. — Хотя, конечно, она же из другого мира.
Токрис открыла коробку, запахло жареными бобами со специями.
— Но если она инопланетянка, то почему она — она? В смысле у них же все не так, как у людей, правда?
— Я не знаю, — ответила Ингрей и открыла свою коробку, выудила из нее медальон из бобов, обвалянный в хлебных крошках. — Может, потому, что ей приходится говорить по–йиирски. У нас нет слов для понятий Гек, вот она и использует то, что более–менее подходит. Хотя… — Она откусила кусочек. — Ой, как вкусно!
— Это из кафе за углом. Попробуй с соусом.
Ингрей макнула жареный кругляш в соус.
— Хотя капитан Уйсин как–то упоминал, что раньше по отношению к послу применялись местоимения разного рода, а сейчас она именно женского.
— Они меняют пол? — Токрис наклонилась вперед, позабыв о еде. Ее прямые темные волосы слегка вились на концах, они еще не совсем отросли, но уже прикрывали щеки.
Ингрей подавила желание откинуть их с ее лица и съела еще кусочек.
— Очень вкусно.
— Правда?
Только тут Токрис поняла, насколько приблизилась к Ингрей. Она тут же выпрямилась и уткнулась в коробку с едой. Затем посмотрела на собеседницу.
— Нана всегда поддерживало Нетано, поэтому я выросла, считая, что Этьят Будраким — лжец, которому нельзя доверять. Но я никогда… — Она взяла еще один жареный кругляш, но сразу положила обратно в коробку. — Я даже не думала, что он сможет сослать своего ребенка в «Милосердное устранение» ради политической выгоды. Да еще такой мелкой!
— Совсем скоро начнется новая предвыборная кампания на пост пролокутора, — сказала Ингрей и подумала, отчего это вдруг Токрис стала казаться такой… привлекательной. Хотя, конечно, до вчерашнего дня Ингрей не общалась со взрослой Токрис. И не просто взрослой, а уверенной в себе. Раньше такого за ней не водилось. — Если бы он потерял небольшое количество голосов из–за слухов о гарседдианских раритетах, то сейчас пост пролокутора занимала бы Нетано. Не такая уж и маленькая выгода.
— Этого недостаточно, чтобы сослать своего ребенка, — настойчиво повторила Токрис. — Насколько мне известно, я тоже разочаровывала недителя. Но не думаю, что оно могло бы так поступить.
Какое–то время они ели молча, пока в коробках не осталось даже крошек.
— Знаешь, мне иногда жаль Данака.
— Жаль его?! — поразилась Ингрей.
Токрис попыталась объяснить:
— С самого детства я знала, что моя биологическая семья отказалась от меня. Возможно, они родили меня лишь для того, чтобы отдать на воспитание, потому что связи Нана могли помочь им в будущем. Вообще–то даже для этого нужно было иметь какие–то связи. Нельзя же просто так прийти к Нана с ребенком. В общем, они могли бы сами воспитать меня, но не захотели. Да и неважно, потому что Нана теперь мое настоящее недитель. Не оттого, что я этого достойна, а просто потому, что я его ребенок. Я никогда не беспокоилась о том, что недостаточно хороша и меня могут выгнать из семьи. У Данака тоже есть биологическая семья, и он почти их не знает. Он им был не нужен, просто они хотели, чтобы Нетано взяла на воспитание их ребенка. Думаю, он всегда боялся, что все испортит, что его выгонят и тогда ему будет некуда идти, останется вернуться в семью, которая отнесется к нему как к вложению, не принесшему прибыль. Или ему придется жить в одиночку. В любом случае он потеряет свою важность, а Данак ведь всю жизнь хотел именно этого — быть значимым.
— У него, по крайней мере, хоть есть куда идти, — сказала Ингрей, не сумев спрятать горечи. У нее самой никого, кроме Аскольдов, не было. А контакты с друзьями из приюта она давно потеряла. Ингрей вздохнула, чтобы успокоиться: — Но вообще–то тут и гадать не приходится. Он будет следующим Нетано.
— Может быть, — ответила Токрис. — Вероятно. Похоже на то. А что, если Нетано примет совсем другое решение, неожиданное для всех? Или даже если она примет то самое решение, Данак–то все равно беспокоится о своем будущем.
Ингрей не ответила. Токрис забрала у нее пустую коробку.
— Думаю, мне стоит тебе сказать, что Данак отправился в Эсвай.
— Что? — Ингрей даже не знала, что ее больше удивляет: то, что Данак поехал в заповедник, или то, что Токрис об этом известно.
— Мы приглядываем за всеми, кто живет в вашем доме. — Она сделала непонятный жест рукой. — Хотим быть уверены, что ничего не пропустим.
— Ясно. — Значит, за ее перемещениями они тоже наблюдали. Но она была только дома, в мамином офисе и здесь. Ничего подозрительного. — Понятно. Но… Эсвай? Ты имеешь в виду заповедник или город?
— Город. — Токрис подошла к аппарату по переработке отходов и кинула туда коробки. — Но он, конечно же, очень близко к заповеднику. Даже не представляю, зачем Данак туда поехал.
В городе Эсвай находились в основном магазины, обслуживающие фермеров, живущих в округе, а еще увеселительные заведения для туристов. Обычно такие места Данак
