Ченнс вздохнул.
— Пойду поговорю с командором. — Он выпрямился. — Пожалуйста, не поступайте опрометчиво. Никто не хочет причинить вам вред.
— Опрометчиво? — спросила Никейл, когда он ушел. — Что это значит? Что мы можем сделать такого опрометчивого?
— Не будь дурой! — рявкнуло пролокутор Дикат. — У них кончается время. Если командор хочет получить то, что ей нужно прежде, чем здесь появится корабль из Федерации, то ей очень скоро придется принять крайние меры. Что бы там ни было, скорее всего, это затронет одного из нас, и, если мы окажем сопротивление, нас попросту убьют.
У них кончается время. А Ингрей до сих пор не получила весточки от Тика. Неужели ему не удалось проникнуть внутрь? Она даже думать об этом не хотела.
— А вы знали, что пролокутор Будраким ведет дела с омкемцами?
Пролокутор Дикат усмехнулось:
— Федерация всех нас пыталась уломать. Ты же сама сказала, что они готовы подкупить любого, кто перешел бы на их сторону: и пролокуторов, и чиновников из Службы внешних отношений. Знало ли я, что Этьят Будраким — алчный, стремящийся к власти предатель? — Оно вопросительно хмыкнуло. — Он всегда был жадным до денег и власти. Это абсолютно нормально для любого представителя Ассамблеи. А вот предательство — это что–то новенькое.
— Возможно, он не считает себя предателем, — смущенно заметила Никейл и посмотрела на Ингрей, ища поддержки. — Если он решил, что так спасет Хвай от Омкема.
— То есть ты думаешь, он настолько глуп, что, пригласив омкемцев сюда, даже не догадался, что они заберут все, до чего смогут дотянуться? — уточнило пролокутор Дикат.
— Выходит, вернувшись, Гарал, само того не подозревая, сделало ему одолжение. В каком–то смысле.
Пролокутор Дикат презрительно хрюкнуло. Открыло рот, чтобы ответить, но тут раздался оглушительный грохот. От неожиданности Ингрей даже закрыла лицо руками. Сердце у нее колотилось. Она оглянулась, чтобы понять, что это было. Мимо пронеслась командор Хатквебан, она бежала к меху, стоявшему у входа, который целился в потолок.
Неожиданно рядом появился Ченнс.
— Не двигайтесь! — крикнул он, тяжело дыша, наверное, потому что бежал. Он выглядел таким же испуганным, как и Ингрей. Никейл легла ничком на пол, прикрыв голову руками. Даже пролокутор Дикат, сидя в кресле, наклонилось вперед.
Как только командор Хатквебан приблизилась к меху, он снова выстрелил. Звук был настолько оглушительный, что Ингрей зажала уши руками.
— Что там? — в панике спросила она, больше не пытаясь принять спокойный вид.
— Я не знаю! — ответил Ченнс. — Но вам лучше лечь на пол. И пролокутору тоже.
— Оно не сможет без помощи.
Мех направил пушку в другой участок потолка и снова выстрелил. На пол посыпалась пыль и пластиковые осколки. Никейл захныкала.
— Нам нужно помочь ему лечь, — сказал Ченнс и надел шлем.
Мех снова выстрелил, на этот раз короткой очередью. На белом потолке появилось что–то черное и большое, оно пару секунд провисело там, а затем шлепнулось на пол в нескольких метрах от того места, где лежала Никейл.
— Поразили! — Автопереводчик перевел крик Ченнса. — Что это?
Ингрей задохнулась. Три глаза на стебельках поднялись и опали, волосатая когтистая нога дернулась. Под существом быстро разрасталась синяя лужа.
— Ерш твою меть! — выругалась командор Хатквебан, подойдя к истекающему кровью неподвижному пауку- меху. — Ерш твою меть! Ерш твою меть! Поразили посла Гек!
Она повернулась к Ингрей и сказала по–йиирски:
— Она пришла за тобой.
По щекам Ингрей побежали слезы. Ее жизнь в опасности, и теперь она совсем–совсем одна.
— Нет! Она получила все, что хотела. Гарал и… — Ингрей не могла произнести имя Тика, боясь, что окончательно сломается. — Ей не было до меня дела!
— Хатквебан, — сказал Ченнс по–йиирски. — Только не говори мне, что мы застрелили посла Гек на Пресгер.
— Но… — начала Ингрей и остановилась, так и не сказав «это же просто мех». Что было известно новостным агентствам? Наверняка она этого не знала.
Мех перестал дергаться, глаза бессильно лежали в луже… голубой жидкости. Неужели крови? Ингрей не сдержалась и застонала.
— Хуже некуда, — сухо заметило пролокутор Дикат. Оно уже снова сидело, прислонившись спиной к стулу.
— Почему она пришла сюда? — требовательно спросила командор Хатквебан.
— Я не знаю! — крикнула Ингрей. — Откуда мне знать?
— Хатквебан, — сказал Ченнс и продолжил уже не по–йиирски: — По какой причине событие? Неправдоподобно, что Гек может вмешиваться за эту.
— Палад Гарал Кет — союзник этой, — ответила командор. — Или еще любопытство. Эксцентричный посол.
— Если вы нарушили соглашение, — сухо заметило пролокутор Дикат, — я полагаю, человеческое правительство будет счастливо принести свои самые искренние извинения Гек и пообещает им все что угодно, лишь бы Гек забыли об этом инциденте, даже вплоть до того, чтобы передать вас и ваших солдат в их руки. А возможно, и всю Федерацию Омкем.
— Молчите! — рявкнула командор Хатквебан.
Она долго неподвижно стояла над пауком–мехом. Размышляла или пыталась связаться с другими отрядами. А может, все вместе. Ингрей шмыгала, едва сдерживая рыдания. Но слезы сами собой катились по щекам.
Ченнс снова снял шлем.
— Мисс Аскольд, вы в порядке?
Ингрей судорожно вздохнула.
— Все хорошо.
Но она солгала. Ингрей осталась совсем одна, без помощи.
— Вы в порядке, пролокутор?
— А вам есть до этого дело?
— Уверяю вас, пролокутор, что я… — начал Ченнс.
— Светлость Тай, — неожиданно сказала командор по- йиирски, даже не замечая или не желая замечать, что перебила этнографа. — Откройте выставочный стенд, в котором хранится «Отказ от дальнейших обязательств перед Тиром», но так, чтобы не сработала сигнализация.
Повисло молчание.
