Обеспокоенная Токрис нахмурилась. Гарал сказало:
— Надо же, я ошибалось. Выходит, ты в самом деле сможешь изменить ситуацию в «Милосердном устранении». Или хотя бы постараешься.
Ингрей хотела ему ответить и разрыдалась. Токрис вскочила с кровати, обняла ее, и Ингрей благодарно приникла к ее плечу. Спустя пару минут она смогла выговорить:
— Я отказалась.
Повисла тишина. Ингрей не видела ничего, кроме зеленого шелка рубашки Токрис, и надеялась, что не испортит ее своими слезами. Потом она услышала голос Тика:
— Хвала небесам! Трудно было вообразить тебя в роли представителя Аскольд, но я молчал, потому что считал, что ты этого хочешь.
— Я тоже так думала, — призналась Ингрей, прижимаясь к плечу Токрис. — Когда она мне об этом сообщила, я собиралась сказать «да, спасибо» или что–то подобное, но отчего–то сказала «нет».
— Присядь, — предложила Токрис. — Я налью тебе шербета.
— Прости, — попросило Гарал, когда она села.
— За что?
— Ты начала плакать, когда я упомянуло «Милосердное устранение». Не хочу, чтобы ты чувствовала ответственность. Для меня это очень важно, но ведь ты не единственная, кто способен помочь. Хорошо, что ты отказалась, ведь могла бы всю жизнь чувствовать себя очень несчастной.
— Ох! — Ингрей утерла глаза и взяла чашку с шербетом из рук Токрис. — Не уверена, что даже услышала твои слова. Просто…
Слезы снова накатили. Она, конечно же, услышала его и на какой–то миг даже подумала о том, как сильно подвела Палад, поэтому и не сдержалась.
— А с работы тебя не уволили? — спросила Токрис.
— Нет, а еще мама сказала, что, даже если я уеду от них, моя комната навсегда останется моей.
— Родители всегда так говорят, — улыбнулась Токрис.
— Неужели? — спросил Тик. — Мне такого не говорили.
— И мне, — сухо добавило Гарал.
Ингрей икнула.
— Только вот морских червей не предложили.
— Ну не всем же так везет, как мне, — усмехнулся Тик.
На следующее утро Ингрей коротко переговорила с недей Лак.
— Жаль, что ты больше не будешь работать в офисе, — сказало оно со стены в комнате Ингрей. Рядом с ней на постели, поджав ноги, сидела Токрис. — Но думаю, что это правильное решение. Реформа «Милосердного устранения» сейчас гораздо важнее, чем поддержка избирательной кампании Нетано, так что будет лучше, если ты займешься этим сама официально. Ну и, конечно же, благотворительность, особенно среди общественных приютов, принесет пользу всем, даже если ты будешь заниматься ею не от имени Нетано. — Оно вздохнуло. — Я бы хотело, чтобы ты осталась и дала интервью крупным новостным агентствам, но понимаю, что тебе хочется поскорее домой. Будь я на твоем месте, поступило бы точно так же.
— «Голос округа Арсамол» получит эксклюзивный репортаж, — заметила Токрис.
Недя Лак улыбнулось.
— Конечно, и Нетано от этого польза. Когда она проснется, я ей сообщу. Вчера вечером мы поговорили с Данаком, и он, конечно же, очень счастлив, хотя и удивлен. Он слишком умен и наверняка понял, что ты отказалась, Ингрей. Мы решили подождать с объявлением. Не хотим, чтобы люди подумали, будто мы тебя проигнорировали. Так что это очень даже хорошо, что у тебя появились собственные планы.
— Так будет лучше, — согласилась Ингрей. Она была уверена, что недя Лак пришло к тем же выводам, что и она, и все–таки почувствовала облегчение. Если бы Данака объявили наследником Нетано немедленно, то ей пришлось бы остаться здесь еще на несколько дней, чтобы поздравить его. Лишь для того, чтобы никто не подумал, что она обижена этим решением.
— Нужно устроить большой праздник и там объявить его наследником.
Данаку это точно понравится.
— Да, — согласилось недя Лак. — И Данаку вовсе необязательно все время быть в центре внимания. Ты же приедешь? Скорее всего, мы проведем церемонию лишь через несколько месяцев.
— Конечно, приеду.
Как только недя Лак отключилось, Ингрей и Токрис покинули мотель через запасной выход, чтобы не столкнуться с мехами–репортерами. Девушкам пришлось долго ехать на переполненных лифтах и трамваях, чтобы добраться до челнока, идущего к подъемнику. Делегация Гек улетала послезавтра, Ингрей узнала об этом, просматривая новости, когда они с Токрис сидели в трамвае. Гарал упомянули лишь мельком, да и то где–то ближе к концу статьи. Тика и его пауков–мехов вообще не упомянули.
«Бой у шлюза Энтена» — так была озаглавлена следующая новость. «Один корабль Федерации захвачен, остальным трем удалось уйти». Ингрей просмотрела статью и узнала, что командор Хатквебан все еще находится в руках сил обороны системы Хвай. Светлость Ченнс не упоминался. Пролокутор Дикат вместе с другими представителями Первой ассамблеи встретился с послами Тира и Бейта. Молодой пролокутор Дикат. «Мы не хотим войны, — сказал он новостным агентствам. — Но, так и быть, сделаем одолжение Федерации, если они ее развяжут». Омкемская Канцелярия так и не выступила с заявлением, как ее ни просили.
Новостные агентства округов Третьей ассамблеи обсуждали возможность скорой отставки Этьята Будракима и дальнейшего судебного разбирательства. Ни он, ни его дочь не давали комментариев по этому поводу.
Ингрей моргнула, отключив новости. Нашла черновик письма, которое она собиралась послать молодой Этьят Будраким. Гарал вроде доверяло своей сестре, и Ингрей считала, что вряд ли она была замешана в том, что случилось с ним, или в событиях прошлой недели. Ее политическая карьера, видимо, закончилась, хоть и не по ее вине. По крайней мере, на ближайшее будущее. Может, благодаря этому она благосклонно отнесется к реформам «Милосердного устранения»?
Сидевшая рядом Токрис сказала:
— Данак проснулся. Только что получила сообщение от него.
— Я тоже, — призналась Ингрей. — Но не хочу отвечать ему прямо сейчас.
Они вышли на станции челнока. Потратили немного времени на то, чтобы переодеться. Ингрей все еще носила ту
