Ладошка девочки нашла мою и крепко сжала. Не знаю, что Тисса слышала на своем языке, но хотелось верить, что браслет правильно передал смысл спетой мной колыбельной.
И я вложила всю любовь и ласку, что была во мне, в последний куплет.
А наутро меня ожидал сюрприз.
Спросонья обычно не особо понимаешь, что произошло, но я могла собой гордиться. У меня получилось успокоить ребенка и правильно среагировать, пусть до этого я с подобным и не сталкивалась.
Дело в том, что в кровати было мокро. Первая мысль, вспыхнувшая в сознании, – нашкодили котята. Однако те лежали поверх одеяла и к случившемуся отношения не имели.
К тому моменту, как я поняла, кто сегодня ночью «ловил рыбу», проснулась Тисса.
Я не леди, меня никогда не воспитывали как особу голубых кровей, и, конечно, мне было неизвестно, что испытала несчастная больная девочка, обнаружив, что организм избавился от лишней жидкости в неположенном для этого месте. Смущение и стыд – лишь малая толика того, что читалось в ее глазах.
– Не плачь, моя хорошая, – осторожно приподнявшись, прошептала ей. – Ничего страшного не случилось. Тебе, наверно, снилось бескрайнее море и много-много рыбы.
Мне удалось заинтересовать ребенка, и я вдохновенно описывала каждую рыбку, при этом аккуратно выбираясь из-под одеяла.
Как-то незаметно мой рассказ перетек в описание моря, разновидностей водорослей и обитателей водных глубин. Тисса слушала меня не перебивая, и страх, что плескался в огромных глазах, постепенно угасал.
Стук в дверь заставил ребенка сжаться, и я едва сдержалась, чтобы не выругаться.
Облегченный детский вздох при появлении Тамии заставил меня удивиться, а боевой настрой пропал.
– Я опять… – Девочка умоляюще посмотрела на служанку.
Так-так… и что здесь происходит?
– Ох, леди Оксана, вы не переживайте, я приведу в порядок вашу кровать, – затараторила Тамия, закрывая спальню на ключ, – ничего не останется, только позвольте сначала искупать девочку, а потом я помогу вам…
Она молила не ругать леди Тиссу и попросту не давала мне вставить и слова.
– Погоди, – пробормотала потрясенно, – когда целитель объяснял, как меня лечить, было утро?
Картинка наконец складывалась в одно целое.
– Да, – тихо прошептала девушка.
– Ты умница, набирай ванну, я сама искупаю леди.
Служанка на пару мгновений зависла, видимо, обдумывая, можно ли доверять моим словам.
– Тами, – позвала Тисса, и служанка отмерла.
– Да, леди. – Она чуть склонилась и поспешила в ванную комнату.
– Сильно испугалась? – спросила, гладя девочку по голове.
Она зажмурилась, а затем зашептала:
– Простите, пожалуйста, я не могу контролировать это. Как отказали ноги, каждое утро я жду со страхом… И я просто забыла, когда осталась у вас на ночь.
На щеках Тиссы заблестели слезы. Обняла ее, не обращая внимания на то, что мои ноги щиплет и им холодно.
– Все хорошо, мы справимся. Ты обязательно поправишься. И не бойся, я никому не расскажу.
Мысли в голове сменялись со скоростью света. Ей тринадцать лет. Уже не ребенок, подросток, страдающий энурезом. Всему виной ее психологическая травма. И ходить она не может по той же причине.
Все, что этой девочке нужно, – любовь и покой. И я буду не я, если не дам ей этого. С ног на голову переверну весь дом и, если потребуется, буду ругаться с ее старшим братом. Не знаю, чем и от чего они ее лечат, давая непонятную бурду, но способ выбрали совершенно неправильный.
Я осторожно взяла Тиссу на руки и понесла в ванную комнату. Какая же она невесомая!
Все же при помощи Тамии сняла с нее ночную сорочку и усадила в ванну с теплой водой.
Ничего, все будет хорошо. Мы со всем обязательно справимся!
Честно говоря, и мне следовало переодеться и сполоснуться. Но я старалась не обращать внимания на прилипшую к ногам ткань.
Вытолкав служанку за дверь, заверила, что сама осилю омовение леди Тиссы.
– Не горячо? – спросила, когда мы остались одни.
– Нет, – смущенно пробормотала она.
– Так, где тут у нас гели? – Я по памяти воспроизвела действия Кристиана и нашла баночки с мылом. – Какой аромат тебе нравится? Есть с запахом дыни, фиалок…
Замолчала. Чувство дежавю. Именно так со мной разговаривал ее брат. С такой же игривой интонацией! Боже, да он меня успокаивал!
– Фиалок, – робко попросила девочка, и я ловко откупорила нужную баночку и подошла к ванне. – Ой, а как вы поняли, что это оно? – восхитилась она, когда я намочила губку и вылила на нее немного средства. – Вы же не умеете читать на нашем языке, но это аромат фиалок…
Оксана, не красней! Не красней, кому говорю!
– Я вчера принимала ванну и тоже выбрала гель, благоухающий фиалками. – Улыбнулась и, взяв ее руку, осторожно прошлась губкой. Ну не говорить же ребенку, что меня мыл Кристиан и в принципе права выбора не дал. – Вот и запомнила.
– Это мамин любимый, – поделилась Тисса, – она обожала фиалки и сама выращивала их в саду.
Какая интересная информация! Неужели Кристиан тоже выбрал этот аромат исходя из предпочтений мамы?
– А еще мы с ней любили делать так… – Девочка осторожно зачерпнула ладонью пену и сильно на нее дунула.
Белые комочки разлетелись в стороны, одно облачко вспорхнуло вверх и все поднималось, поднималось… При этом на него больше не дули. Я даже дышать перестала, когда пена зависла в воздухе, а потом вдруг заискрилась всеми цветами радуги и начала менять форму, становясь то единорогом, то черепашкой.
– Какая красота, – завороженно выдохнула, – жаль, что у меня так не получится.
– Просто в вас нет магии, леди Оксана, – по-доброму улыбнулась Тисса и, видимо, мысленно опустила облачко-зайчика вниз, в воду.
– А я в детстве делала вот так. – Отложила губку, чуть смочила ладони и растерла мыло, а затем выдула радужный пузырь.
Как же прекрасно слышать звонкий детский смех!
– Еще! – просила Тисса, и я выдувала для нее новые мыльные пузыри.
Было приятно смотреть на порозовевшие щечки девочки, ее улыбку и восхищенный взгляд. Как будто это не она чудеса показывала с пеной, а я творила волшбу.
Как-то само собой получилось, что я стала рассказывать ей сказки. И начала со сказок Пушкина. Память у меня была отличная, но я пересказывала своими словами, а не в стихотворной форме.
Тисса, затаив дыхание, слушала о золотой рыбке и сварливой жадной старухе и уже не обращала внимания на мои действия. Я рассказывала, а сама радовалась, что мне удалось отвлечь ее от грустных мыслей.
Быстро справилась с ее тоненьким, болезненно худым телом. Помыла голову, на несколько мгновений прервав повествование. А затем, пока девочка была расслаблена от теплой воды, начала делать массаж ножек. Пройдясь от бедер до ступней, где легонько, а где с силой массировала мышцы. Внимательно присмотрелась, нет ли пролежней. Слава богу, обошлось, хоть на что-то их медицина сгодилась.
– …А перед нею разбитое корыто, – уже в комнате, уложив Тиссу на подушки, закончила
