Селина накинулась на Шрайк, метясь ей в спину, но та повернулась вместе с ней, юркая, как гадюка.
Успокойся. Страх тебя убьет. Успокой дыхание, сердцебиение.
Нисса нашептывала ей на ухо свои советы. Но невозможно было отдышаться, когда Шрайк обрушивалась на нее, нанося удар за ударом.
Селина была вынуждена отступать, зная, что ее гонят туда, куда хочет Шрайк, туда, где Шрайк решила убить ее, посчитав это лучшим местом.
Левая линза ее шлема была так разбита, что с одной стороны она ничего не видела. С тем же успехом она могла сражаться, просто зажмурив один глаз. Шрайк этим пользовалась: била с левой стороны, там, где у Селины была слепая зона, а потом перемещалась вправо, зная, что ее внимание было сосредоточено на другой стороне ударов.
Они танцевали в переулке, скрещивая сталь со сталью.
Чем дольше это продолжалось, тем меньше оставалась вероятность, что Селина выйдет из этой битвы живой. А ведь она вернулась домой, вернулась в этот город, чтобы сделать что-то, и не смогла…
За ней пришла Шрайк.
Взмахнув кинжалом, наемница неглубоко воткнула его в бедро Селины. Селина упала и проглотила крик, зная, что он только привлечет к ним ненужное внимание.
Она лежала на грязном асфальте, и из нее толчками вытекала теплая кровь – даже защитная ткань костюма не сдержала этот удар. И тогда Шрайк приготовилась нанести свой смертельный удар.
Один кинжал она занесла так, чтобы он прошел через треснувшую линзу и воткнулся в череп Селины.
Переулок взорвался треском.
Шум был оглушающе громким из-за чувствительных звуковых датчиков. Громче, чем гром.
Секунду назад Шрайк готовилась нанести удар.
А сейчас Шрайк уже лежит на земле.
Шлем в виде черепа разбит. Осколки забрызганы кровью.
Рядом на земле лежит огромный топор. Безупречный бросок.
Куски шлема отвалились, и обнажилось лицо бледной темноволосой русской женщины… Олицетворение удивления.
Селина вытерла кровь со своего шлема и посмотрела на здание, которое нависло над переулком.
Мертвенно-бледная блондинка смотрела на нее, облокотившись на второй такой же огромный топор. Через плечо двухцветной мотоциклетной куртки была переброшена коса.
Рядом с ней показалась Плющ. Она поежилась, увидев следы бойни.
– Кошки дерутся? – только и сказала Харли Квинн, ухмыльнувшись Селине.
* * *В этой забытой богом части города громкий стук топора Харли о металл никого не заставил вызвать полицию и не привлек к ним любопытных глаз. Селина выбрала это место именно поэтому, но теперь, когда рядом лежал остывающий труп Шрайк, из которого на асфальт вытекала кровь, нужно было менять планы.
Через линзу, оставшуюся целой, Селина наблюдала, как пприближаются Плющ и Харли. Плющ была в своем обычном зеленом комбинезоне – верхние пуговицы расстегнуты, на груди виднелись завитки и узоры какой-то зеленой татуировки.
Харли заплела волосы в две косы, одна сторона – иссиня-черная, вторая – вишнево-алая. В тон к мотоциклетной куртке. Топор висел у нее за спиной и с каждым шагом подлетал, позванивая при ударе о нагрудный патронташ с ножами, но этот звук перекрывали берцы Харли, глухо мерящие асфальт. Метательный нож она закрепила на мускулистом бедре, а третий наверняка был вложен в кобуру под курткой, судя по тому, как топорщилась ткань.
– Твоя подружка? – спросила Харли, приподняв бровь, когда они с Плющом встали в паре метров от нее.
Она осмотрела Шрайк – лицо, на котором навечно останется печать удивления.
Нет. Никогда.
– Хороший бросок, – только и сказала Селина, радуясь, что в шлем встроен преобразователь голоса. Что он скрыл легкую дрожь, начинавшуюся всякий раз, когда ее взгляд падал, снова и снова, на расколотую, как арбуз, голову Шрайк.
Селина отогнала от себя навязчивый образ, запихнула его подальше.
Харли не стала поднимать брошенный топор, который лежал рядом. Вместо этого она оценивающе ее осмотрела, и Селина притворилась, что делает то же самое. Она узнала о Харли достаточно, чтобы представлять, с кем имеет дело. Харли целилась в голову не случайно, и, скорее всего, этот переулок она покинет, ничуть не беспокоясь о смерти Шрайк.
– Моя девочка говорит, ты нуждаешься в моих услугах.
Харли говорила сладким, почти детским голосом, но блеск в ее изумрудных глазах… выдавал обратное.
Еще одна девушка, которую этот город заставил повзрослеть слишком быстро, слишком жестко. Только Харли встретилась не с Пантерами. А с Джокером и его развеселыми психопатами.
Селина прислонилась к стене, не обращая внимания, что она забрызгана кровью.
– Я слышала, что ты сейчас работаешь одна. А в нашу маленькую команду как раз нужен третий.
Харли обвела глазами Селину и Плюща – та до сих пор морщилась, глядя на тело Шрайк.
– И что же нас ждет?
Селина щелкнула указательным пальцем, сбрасывая пылинки с перчатки.
– Грабежи, беспорядки, скандалы… Все, как девочки любят.
Харли перекинула черную косу через плечо.
– Плющ мне сказала, ты можешь вытащить Джокера из «Аркхэма».
Селину затошнило при мысли, что он окажется на свободе, но вместо этого она просто пожала плечами:
– И что?
Харли подошла к ней на два шага ближе. Плющ встала на цыпочки, ее глаза расширились и забегали от Селины к Харли. Боится, что с ее подругой что-нибудь случится или что их маленькая команда развалится?
– Как ты его оттуда вытащишь?
Тональный крем Харли был слишком светлым, а глаза обведены подводкой слишком жирно. Из-за этого она выглядела болезненно-жутко.
Селина отошла от стены.
Она уже ответила на достаточное количество вопросов за последние несколько лет. За всю свою жизнь. Терпеть это еще и от Харли Квинн она не собиралась.
– Ты с нами или нет?
– Как ты его оттуда вытащишь?
Переступив через тело Шрайк, Селина снова порадовалась, что ее лицо скрыто за шлемом.
– Когда придет время, Квинн, я тебе скажу.
Шипение.
– И ты думаешь, это заставит меня согласиться?
– Я видела ее в деле, Харли. Если она говорит, что вытащит, значит, она вытащит, – вмешалась Плющ и снова посмотрела на тело Шрайк. Ее руки тряслись, когда она откидывала назад прядь рыжих волос.
Она стояла рядом с Харли. Видела, как та метнула топор со смертельной точностью.
– Кто это был? – хрипло спросила Плющ.
Селина обернулась на Шрайк через плечо, поежившись, глядя на растущую лужу крови.
– Не знаю.
Она соврала лишь наполовину: она знала, кем была Шрайк, но решающие, значимые подробности… Их знали только Нисса и Талия. А она – нет. Но они держали секреты своей банды наемниц и правду о них под замком, будто драгоценные камни. Нечто даже более ценное, чем драгоценные камни.
Селина снова взглянула на девушек, уперев руки в бедра, и спросила Харли, добавив тону побольше холода и наглости:
– Ты что, не хочешь сидеть верхом на горе денег, когда твой бывший выйдет? И знать, что тебе не нужно ему подчиняться – никому не нужно подчиняться?
Глаза Харли вспыхнули:
– Ты что только что сказала про моего бывшего?
Селина закатила глаза под шлемом.
– Финансовая независимость еще никому не вредила. Ты же наверняка выбрала такую жизнь, потому что хотела чего-то подобного.
– Я выбрала такую жизнь, котенок, чтобы стать свободной ото всего.
– Это сейчас так
