Имена приходят откуда-то, от кого-то. А такое для нее или стерли, или она сама рада была об этом забыть.
– Женщина-Кошка меня устраивает, – безучастно ответила Селина, хотя вопрос задел ее за живое.
Харли цокнула языком:
– Секреты, секреты, скукота…
Селина махнула рукой, равнодушно закрыв тему.
– Три дня. Будьте готовы.
Селина обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, что Харли взяла Плюща под руку.
– К тебе или ко мне, милая?
Плющ вспыхнула, но ответила:
– Ко мне.
Значит, точно больше, чем друзья. Хотя они, кажется, сами не определились, кто они друг другу.
Когда Селина растворилась в тени, что-то сжалось у нее в груди.
Она никогда не знала, каково это – когда с кем-то можно вести себя вот так.
Сейчас, когда по ее велению Готэм медленно погружался в сияющий хаос, когда нужно было еще выправить извращенные порядки, ее это волновало мало, но… она все равно иногда задумывалась, каково это.
Глава 17
Они удрали. Обыграли его и умчались в ночь.
Люк был так зол, что не смог уснуть той ночью. И следующей.
Наверное, подумал он, это даже лучше, чем привычные кошмары. Но бессонница помогала мало, когда в новостях, снова и снова, показывали ту запись. Кадры, как троица вступает в зал. Кадры, как Женщина-Кошка прыгает из окна и показывает ему средний палец.
Испуганные люди в зале, которых он не смог защитить.
Опустившись на седьмой подуровень, Люк рычал, когда от крыльев отлетали искры. Он латал вторую дыру – Плющ попала точно в цель.
А он сам подставил себя под удар как глиняная тарелка на стрельбах.
Стебли увяли и погибли прежде, чем он успел донести их до лаборатории, чтобы изучить. Но они двигались, а Плющ отдавала им приказы… Боже. Возможно, слухи не преувеличивали: она и вправду не совсем человек. Брюс сталкивался с ней только однажды и не смог узнать точно. Так что в ее личном деле в базе Бэт-пещеры стояла пометка возможно.
Люк не хотел думать, какие могущественные силы захотят воспользоваться этими способностями. Придать им форму еще более страшную, чем ту, во что Плющ уже превратилась.
Тишину нарушил звонок, заглушив жужжание сварочного аппарата. Люк выключил инструмент и надвинул сварочную маску на потный лоб.
– Что случилось? – спросил он у динамиков, вмонтированных в стены и потолок пустой комнаты.
– К вам пришла мисс Вандериз.
Люк вздрогнул.
– В ваш кабинет на одиннадцатом этаже, – пояснил его управляющий помощник. – Я объяснил ей, что вы заняты, но она говорит, что сможет подождать.
Люк тихо застонал. Какого черта ей тут надо?
– Скажите ей…
Если он скажет ей, что занят, она, возможно, придет опять. Или будет поджидать его дома, и, возможно, станет выискивать его в свободное время, и, возможно, станет задумываться, а где же он все время пропадает.
Люк вздохнул:
– Скажите ей, что я буду через пятнадцать минут. Спасибо.
Он так испачкался и вспотел, что ему непременно нужно принять душ. У него была тут ванная комната, а еще – сменная одежда. Приличный костюм на случай, если отец пригласит его на совещание.
– Хорошо, мистер Фокс.
Через двенадцать минут Люк уже поднимался наверх, угольно-серый костюм немного жал в плечах. За последние несколько месяцев он подкачался: надо будет отнести костюм к портному.
Люк поправлял манжеты бледно-розовой рубашки, входя к себе в угловой офис, где его уже ждала Холли, сидя на стуле перед безупречно убранным столом.
Он позаботился, чтобы на одном конце его стола были сложены только проходная внутренняя почта и разные приглашения, а другой украшали фотографии родителей, Марка, Элизы и его самого. На том снимке ему было пятнадцать, он только что выиграл свой первый матч по боксу. Все остальное, хоть чуточку важное, было заперто внизу, на седьмом подуровне.
– Холли, – поздоровался он, обходя стол. – Рад тебя видеть.
Подготовка и инстинкты заставляли его подмечать детали ее внешности – внешности любого, кто ему встречался. Ее нежно-розовый пиджак, платье в тон и темно-синие открытые туфли на каблуке. Все как обычно.
Не вписывается только тень улыбки. Тут он осекся.
Не только потому, что в ее улыбке таилось что-то острое, чего он никогда раньше не замечал. А ее глаза были такими… пронзительными.
Именно так можно было описать ее взгляд. Пронзительный и хитрый. Может, она и невыносимый сноб, но сейчас ему казалось, что Холли, возможно, не такая пустая, как он думал. Что, возможно, она такой только притворялась по каким-то своим причинам.
– Чем обязан? – спросил он, усаживаясь за стеклянный стол.
Он удивился, когда понял, что рад этой преграде между ними.
Его окинул взгляд зеленых глаз.
– Хотела узнать, как у тебя дела. Я слышала, что случилось с твоей машиной.
Это Люка волновало меньше всего.
Его «порше» нашли с помощью системы слежения, которую он туда предусмотрительно установил. Разбитая оболочка прекрасного чудовища. Он с радостью передал машину ГДГП, чтобы те обследовали ее на предмет улик.
– Я в порядке, – сказал он, махнув рукой.
И хотя Люку хотелось говорить об этом меньше всего на свете, особенно когда ему предстояло еще несколько часов чинить костюм, он снова осмотрел Холли, побелевшие костяшки ее пальцев на подлокотниках стула.
– А ты как?
Она ведь там тоже была два дня назад.
Она дотронулась до ключицы, будто до сих пор чувствовала вес украшений, которые ее наверняка заставили отдать.
– Немного испугана, но в целом все хорошо.
Он знал многих, кто говорил точно так же. Это его вина – этот испуг, этот страх. Если бы он действовал быстрее…
– Это просто шайка преступников, – мягко произнес Люк. – Скоро их поймают.
Что-то промелькнуло в ее взгляде.
– Оружие у них было серьезное.
Она права.
– Наш дом хорошо охраняют, – ответил он.
Может быть, она пришла сюда, чтобы он ее успокоил?
– А на каждом балу теперь будет вооруженная охрана.
Он улыбнулся, надеясь, что улыбка вышла спокойной, пусть даже и мрачноватой, не в силах подавить ту часть себя, которая стремилась к людям, стремилась утешать их и защищать. Часть, которую он никак не мог заглушить.
– Скоро их задержат. Я обещаю.
Видимо, именно это она и хотела услышать. Она кивнула, встав со стула. Люк поднялся вместе с ней.
Холли посмотрела на оживленную улицу у него за спиной – практически с каждой точки в его офисе открывался потрясающий вид на город.
– У меня в Готэме совсем нет друзей, – наконец проговорила она, мягче, чем он когда-либо от нее слышал.
Он не удивился, но вежливо спросил:
– Правда?
Его мама им бы сейчас гордилась.
Холли окинула взглядом город, прошла еще секунда.
– Я слышала, что вы с мамой учреждаете благотворительную организацию, чтобы помочь бывшим военнослужащим, устраивая для них тренировки по боксу.
В наступившей тишине стало слышно, как громко тикают хрустальные часы.
– Я бы хотела поучаствовать.
Люк моргнул. Кашлянув, он ответил:
– Спасибо, это очень щедро с твоей стороны.
– Нет, – уточнила она, – я, я хотела сказать…
Он никогда раньше не слышал, чтобы она запиналась.
– Я хотела сказать, что я, конечно, пожертвую деньги.
Что это у нее за бледный румянец
