– Умеешь этим пользоваться?
– Меня этому научили в Лиге, – ответила она, склонившись, чтобы осмотреть разрез, который виднелся в просвете между панелями костюма. – Можешь это снять?
Люк задумался. Шлем и костюм надевались отдельно, но у него не было сил двигаться, чтобы снять костюм, к тому же он предстанет перед ней без защиты, она увидит его темную кожу – и это точно значительно уменьшит ее список потенциальных кандидатов на роль Бэтвинга. Темнокожих парней в Готэме куча, но у кого из них есть доступ к технологиям такого уровня?
Но она и не стала ждать его решения. Препарат, который она ему дала, и, возможно, кровопотеря, замедлили скорость реакции, не дали ему помешать ей, когда она, выпустив стальной коготь, аккуратно обрезала участки окровавленного металла. Она прорезала в его костюме дыру так же легко, как кружок в стеклянной витрине у его родителей дома.
Люк наблюдал за ней с налитой тяжестью головой, смотрел, как она снимает его металлическую чешую и складывает костюм на кровать.
– Возьмешь это с собой, а то могут быть проблемы с ДНК, – посоветовала она.
Точно. Если кто-то выделит его ДНК и вобьет его в базу морской пехоты, его рассекретят в два счета.
Женщина-Кошка настроила что-то в линзах шлема, осматривая рану.
– Чужеродных объектов внутри не обнаружено, – сказала она, обращаясь больше к самой себе, чем к нему.
– Твой шлем и такое видит?
– В том числе.
Люк зашипел сквозь зубы, когда она нанесла антисептик себе на палец и обработала рану у него на ребрах. Чтобы не задумываться, что она собирается делать с этой иголкой и нитью дальше, он спросил:
– Откуда у тебя этот костюм?
Она воткнула в него шприц, и кожа вокруг раны занемела.
– Сама сделала.
Наверное, ей было его немного жаль, потому что она продолжила, будто отвлекая его от стежков:
– Я всегда увлекалась наукой и техникой. – Она хрипло хохотнула, но шлем приглушил звук. – Даже выиграла олимпиаду на уровне штата в детстве. Наверное, тогда-то меня и заприметила Лига, задолго до того, как я узнала о ее существовании.
Люк старательно запоминал ее слова. Штат – значит, выросла она, скорее всего, в Америке. Он открыл рот и тут же его закрыл. Если он признается, что тоже любит науку, она узнает о нем еще больше.
– Кучу времени, наверное, на это потратила.
– Базовую модель мне дали в Лиге.
Игла мерцала, то поднимаясь, то опускаясь. Люк старался не обращать внимания на странное чувство, когда нить проходила сквозь онемевшую кожу.
– Я его доработала, чтобы он соответствовал моим запросам.
– Добавила уши и когти.
– Например, уши и когти. – Снова хриплый смешок.
– Что за кошачья тема?
– Что за мышиная тема?
Загнала его в угол.
– Это не только моя тема.
– Но еще и твоего… коллеги.
Люк хотел пожать плечами, но не стал, вспомнив, что у него в коже иголка.
– Ну серьезно, почему ты выбрала именно кошку?
Она сделала еще несколько стежков и закончила, завязав узелок. Люк решился взглянуть – и увидел у себя на ребрах аккуратную, точную линию. Она выпрямилась, собирая иглы и остатки нити в пластиковый пакетик, где они лежали вместе со всевозможными иглами и салфетками. Когда она отдала все это ему, Люк моргнул.
Точно. Там его кровь. Его ДНК. Но – вот она отдает все это ему. Обливает руки санитайзером, стирая с себя его следы.
– У меня в Лиге была тупая кличка, – наконец ответила она. – Ну, я и решила воспользоваться образом. Решила, что он мне даже нравится. У других наемниц тоже был свой фирменный стиль, вот я сделала так, чтобы это, – она обвела рукой когти, ушастый шлем, – соответствовало моему.
– Впечатляет.
– А ты свой костюм сам сделал?
Правдивый ответ может вызвать слишком много вопросов – и последующих ответов.
– Частично.
Отчасти он сказал правду. Какие-то части технической начинки и вправду сделал не он. А роботы в лаборатории.
Она наклонила голову, и Люк проследил за ее взглядом. Она смотрела на его бок, но не на шов, который наложила сама, а на шрамы, которые, как он вдруг осознал, тоже были видны.
На хвост от большого шрама, который шел через всю грудь и заканчивался рядом с нижними ребрами.
Он не двигался, когда она провела по шраму когтем, и кожу закололо там, где прошелся металл. Он ждал, когда она спросит, что это, и ложь уже готова была слететь у него с губ: этим шрамом его наградил преступник из подполья, а не кусок шрапнели, который разорвал его тело. Его сущность.
Но вместо этого она спросила:
– Кто ранил тебя сегодня?
Тон у нее был ледяной. Но холод предназначался не ему, а тому, кто стоял за его раной. Будто она его выследит и отомстит.
Люк был рад, что его лицо было скрыто под маской, поскольку он заморгал от удивления. Но сумел выдавить:
– Ты сама знаешь. Ты же его освободила.
Секунду она молчала:
– А ты его поймал.
– Я их всех поймал.
Воцарилась тишина. Щелкнув выключателем, Женщина-Кошка погасила лампу. Затем встала, подошла к окну и задернула занавески над рулонными шторами. Чтобы не проникал свет с улицы. Потом открыла комод, достала, кажется, два свитера и подоткнула их под щель между дверью и полом. Она сориентировалась в темноте и вернулась обратно к кровати, словно у нее в голове уже была составлена карта всей комнаты.
В кромешной тьме Люк услышал щелчки и шипение: она сняла свой шлем. Он услышал, как мягко зашелестели ее волосы, почувствовал, как на матрас у них за спиной легко опустился ее шлем. Сердце бешено билось у него в груди. Люк ждал.
Она тихо сказала:
– Снимай теперь свой.
Люк мог только повиноваться. Тело зашлось от боли, стоило ему поднять руки, но он все равно снял шлем с головы, наслаждаясь холодным воздухом.
Они сидели, ничего не видя в темноте.
– Мне следовало бы тебя арестовать, – сумел сказать Люк.
– Следовало бы, – согласилась она, и он готов был поклясться, что услышал ее улыбку, – но ты не станешь.
– Нам не следует так поступать.
– Мы пока никак не поступаем.
Ее ироничный голос заставил его повернуться к ней лицом. Протянуть руку в темноту, туда, где должно было быть ее лицо, и пальцем обвести ее черты. Его встретила нежная, мягкая кожа. А волосы, забранные назад… прямые. Шелковистые – густые.
Пальцы Люка погладили ее по волосам, спустились по шее. Он готов был поклясться, что у нее сбилось дыхание. Он обвел пальцем линию кожи над костюмом:
– Зачем ты меня сегодня спасла?
Металл и кожа зашипели, когда она сняла перчатки. Стройные руки нашли его руку, лежавшую на бедре. Перевернули ее тыльной стороной вниз и погладили огрубевшую кожу ладони.
– Потому что мы – две стороны одной монеты.
– Правда? У нас много общего?
Он обводил кончиком пальца вырез на ее шее и ничего не мог с собой поделать. Затем он
