В паре метров от них, у задней двери, их поджидал вооруженный отряд спецназовцев в противогазах. Они повернулись, держа оружие наготове, туда, куда приземлилась Селина:
– БРОСЬТЕ ОРУЖИЕ И…
Селина дальше слушать не стала. Ее кнут щелкнул, прорезав воздух, закрутился вокруг ближайшего ружья и вырвал его из рук у спецназовца.
Остальные медлили, будто необычное оружие застало их врасплох.
У Селины за спиной приземлились две пары ног. Харли и Плющ.
Они не стали тратить время. Убегая, Харли кинула в спецназовцев два метательных ножа. Селина едва заметила эту отчаянную атаку, снова щелкнув кнутом, сбросив еще одно ружье на землю.
Плющ и Харли уже выбежали за линию огня. В два прыжка забравшись на мусорный контейнер, они перепрыгнули через ряд полицейских машин, Харли снова с убийственной точностью метнула нож, а стебель Плюща хлестнул воздух.
Селина не стала смотреть, добежали ли они дальше – туда, где рядом со складом на краю порта текла река Спрэнг. Но услышала, как два тела шлепнулись на воду. Плеск воды едва можно было расслышать за криками спецназовцев, стоящих перед Селиной.
Она застала их врасплох, но они уже оправились. И наставили на нее ружья.
– Бросай оружие, – приказал ей стоящий рядом спецназовец, подходя ближе. Дверь у нее за спиной распахнулась, оттуда высыпал еще отряд, взяв ее в окружение. Тридцать человек. С оружием. И разрешением на убийство.
Селина осмотрела бесконечные ружья и бронежилеты.
Ее мечи звякнули, ударившись об землю.
Рядом с ними упал кнут.
Медленно Селина подняла руки вверх, и ее обступили полицейские.
Глава 29
Люк встал и спустился в спортзал еще до рассвета. Как раз вовремя, чтобы включить первый выпуск утренних новостей и увидеть заголовок, который заставил его выключить беговую дорожку.
ЛАПЫ ПРИВЕЛИ КОШКУ В «АРКХЭМ»
Люк не мог сдвинуться с места. Не мог броситься к выходу, к себе домой, к гардеробной, где был спрятан его костюм, не мог понять, что делать, когда увидел смазанные кадры.
Женщина-Кошка. Бьется и кричит, обезумев, когда ее затаскивают в бронированный автозак. Ни следа от спокойной, хладнокровной женщины, которую он знал. Нет, эта женщина не проследовала в автозак мягкой походкой, ее когти врезались в металл, оставляя глубокие полосы, когда ее втолкнули туда в наручниках, закованную в цепи. Она визжала, смеялась…
Лечебница «Аркхэм».
Ее пытались переименовать, отказаться от старого названия, но прежнее имя витало в воздухе, окруженное боязливым шепотом. Туда посылали сумасшедших преступников, худших из худших. Охранные системы и внутренние инструкции там были на высшем уровне, даже в «Блэкгейте» такого не было.
И вот ее привезли туда, новостной выпуск прервала прямая трансляция из «Аркхэма». Журналистов пригласили в какую-то маленькую комнату для допросов. Люку была знакома эта холодная обстановка. Лампы дневного света, бледные стены и низкие потолки, из-за которых все казалось зеленоватым, болезненным.
Из-за сгрудившихся в комнате журналистов все казалось еще хуже. Они смотрели на стол, где не было ничего, кроме крепления для наручников. Цепей.
Ни Люк Фокс, ни Бэтвинг ничего не могли сделать. Даже если он прямо сейчас позвонит Гордону как Бэтвинг, он все равно не доберется до него вовремя. Не остановит его.
Она выставила ГДГП на посмешище, давила и давила на них, пока…
Пока дверь в комнате не открылась и ее не ввели в комнату. На ней до сих пори был шлем и костюм, она была закована в наручники и шла под прицелом дул автоматов, а за ней следовал небольшой отряд спецназовцев, который подталкивал ее к стулу.
Лицом ко всем этим камерам.
Следом за ней вошел окружной прокурор. Лицо у него было каменным.
И Люк понял. Что за этим столом сейчас произойдет. Зачем позвали журналистов.
– Мы в Готэме, – произнес прокурор, обращаясь к камерам и стоя за спиной у Женщины-Кошки, пока ее приковывали к столу, – не прощаем тех, кто ставит под угрозу безопасность, счастье и благосостояние наших жителей.
Разумно они придумали – посадить ее в лечебницу «Аркхэм». Поставить под сомнение, что она полностью контролировала свои действия последние несколько недель.
– А Харли Квинн и Ядовитый Плющ тоже под стражей?
Темноволосый прокурор опустил глаза, посмотрев на Женщину-Кошку. Она сидела абсолютно неподвижно. В ожидании. Приготовившись.
Люк пожалел, что он не видит ее лица. Не видит, что происходит под этой маской.
– Они пока на свободе, но, увидев наказание, которое последует сегодня, возможно, они сочтут за мудрость сдаться.
У Люка свело желудок, сердце бешено забилось в груди.
– Не надо, – зашептал он в жужжащей тишине спортивного зала. – Не надо, бро.
– Преступники в Готэме, – сказал прокурор, обращаясь к журналистам, – слишком долго прятались за масками. Надевали их, чтобы сеять страх и хаос. Но они не всемогущи. Они не боги.
Прокурор положил смуглые руки по обеим сторонам шлема.
– Сегодня мы сделаем еще один шаг вперед и сорвем покровы, под которыми скрываются простые смертные.
Люк врос ногами в пол спортивного зала, дыша часто и неровно.
Кажется, все в комнате затаили дыхание, пока прокурор снимал шлем с головы Женщины-Кошки.
Сначала Люк увидел светлые волосы.
А потом – зеленые глаза, в которых плясал холодный изумрудный огонь.
Земля ушла у него из-под ног, и он с содроганием рухнул на пол, когда понял, что с экрана на него смотрит лицо Холли Вандериз.
Прокурор отшатнулся, потрясенный. Холли одарила его легкой улыбкой. А потом обернулась и улыбнулась в камеру.
Люк не стал ждать, пока журналисты поймут, кто это.
Он выбежал из зала, взлетел по ступенькам к себе в апартаменты. Раненый бок сводило от боли. Он остановился только чтобы взять инструменты из шкафчика на кухне и тут же выбежал из квартиры. Люк помедлил у двери в пентхаус Холли. В глубине души он был рад, что неожиданно для него его руки совсем не дрожали, когда он вскрывал замок.
Ее квартира, где все еще царил полумрак раннего утра… Чистая. Непримечательная. Зеркальное отражение его собственных апартаментов, хотя в выборе мебели и предметов искусства чувствовалась женственность. Она, наверное, сняла квартиру уже с обстановкой.
Он кинулся к ней в спальню, звук шагов заглушал рев в ушах.
Холли – Холли, та, с кем он танцевал, смеялся, та, кого он пытался поцеловать.
Я тебе не подхожу, так она сказала. Зная себя и богатенького мальчика, за которого она его принимала.
И все это время она жила за соседней дверью.
В спальне тоже было чисто, огромная кровать застелена, все на своих местах.
Но гардеробная…
Люк вошел внутрь. Осмотрелся: кругом висит одежда, на полках лежит обувь. А потом его взгляд упал на зеркало в глубине. Он подошел к нему и провел рукой по дереву. Ни кнопки, ни замка – не как у него дома.
Зеркальное отражение его квартиры. Кнопка была на другой стороне.
Люк тут же ее нашел.
Что-то щелкнуло,
