– Прошу прощения, профессор. Я…
В анатомический театр размашистым шагом вошел Молдовеану, прижимая руки к бокам. Его одеяния по цвету точь-в-точь совпадали с серебром волос и были так же строги, как обращенный на меня взгляд директора.
– Мне необходимо поговорить с вами наедине. Немедленно.
Андрей хмыкнул и что-то тихонько пробурчал себе под нос. Эрик тоже усмехнулся, когда я проходила мимо. Я подумала, не наступить ли ему каблуком на ногу, но мысли оказалось достаточно, чтобы воздержаться от этого действия. Киан, поймав мой взгляд, нерешительно улыбнулся. Это была настоящая демонстрация поддержки, поскольку прежде этот ирландский юноша едва замечал сам факт моего существования. Видимо, Ной замолвил за меня словечко.
Держась поближе к стене анатомического театра, я спустилась вниз по ступенькам и вышла в коридор, где меня ждал директор. Постукивая ногой по полу, Молдовеану отсчитывал секунды, словно те были тараканами, которых он хотел уничтожить.
– Когда вы последний раз беседовали с горничной Иляной?
У меня чаще забилось сердце. Похоже, не только мы с Томасом сочли ее поведение подозрительным.
– Полагаю, сэр, что это было два дня назад, вечером тринадцатого.
– Вы полагаете? Разве для тех, кто хочет изучать судебную медицину, внимание к деталям не является исключительно важным? Какие важные детали, способные сыграть решающую роль в расследовании дела, вы еще пропустите? Мне следовало бы прямо сейчас отчислить вас и сберечь этим мое и ваше время и силы.
Холодный тон Молдовеану разозлил меня. Это было слишком даже для него.
– Сэр, это была всего лишь вежливая формулировка. Последний раз я видела Иляну тринадцатого. И полностью в этом уверена. С тех пор у меня новая горничная. Она сказала мне, что Иляну перевели работать в другую часть замка, хотя я уже не уверена, что это действительно так. Возможно, вам следовало бы побеседовать с ней и узнать, что ей известно о местоположении Иляны. Возможно, она что-то скрывает.
Молдовеану прищурясь посмотрел на меня таким взглядом, словно изучал образец под микроскопом. Я крепко сжала губы, чтобы не дать себе огрызнуться на него из-за того, что он так долго не отвечает.
– А что же вы сейчас думаете об Иляне?
– Думаю, сэр, что ей что-то известно об убийстве мистера Вильгельма Алдеа.
Поколебавшись пару мгновений – я опасалась, что если Анастасия вернется в целости и сохранности, то просто убьет меня, узнав, что я предала ее доверие, – я все же озвучила еще один беспокоящий меня момент.
– Я также задаюсь вопросом: а не знает ли она, где Анастасия? Анастасия оставила мне записку… умоляя не говорить вам, куда она пропала, но при этом больше ничего не объясняя подробнее.
На то, что Молдовеану в ярости, указывало только то, что он крепко сжал руки.
– И вы не потрудились сообщить мне о своих подозрениях! Вы можете вспомнить что-нибудь необычное за последние несколько дней? Что-нибудь существенное, чтобы подтвердить ваши подозрения?
Ну, например, были те два человека, которые у меня на глазах утащили в лес труп. Но я уже говорила директору об этом, а в ответ получила лишь насмешки. Я не готова вновь стать объектом его пристального изучения.
– Нет, сэр. Это всего лишь ощущение.
– Ощущение. Другими словами – не подтвержденный наукой вывод. Что ж, для молодой женщины неудивительно руководствоваться эмоциями вместо рационального мышления.
Глубоко вздохнув, я пригасила пламя раздражения.
– Сэр, я искренне уверена, что необходимо соединять науку и инстинкты.
Директор изогнул губы, обнажая заостренные резцы. Просто поразительно, что у человека могут быть зубы, настолько похожие на клыки животных. Я задумалась, не патология ли это. Может, ему стоило бы провериться? Но тут Молдовеану наконец щелкнул языком по этим орудиям пронзания.
– Мы уже побеседовали с вашей новой горничной. Она освобождена от занимаемой должности. И если вы вновь увидите Иляну, то советую вам держаться от нее подальше. Можете вернуться на занятие, мисс Уодсворт.
– Почему? Вы считаете, что она как-то связана с исчезновением Анастасии? Вы обыскали туннели?
Его выражение лица внушало страх. И если мне казалось, что его зубы выглядят пугающе, то это впечатление меркло в сравнении с глубочайшей ненавистью его колючего взгляда.
– Если вы разумная девушка, то будете держаться подальше и от тех туннелей, и от любых находящихся там комнат. Услышьте мое предупреждение, мисс Уодсворт. – Молдовеану посмотрел на анатомический театр, задержав взгляд на трупе. И я могла поклясться, что в его взгляде промелькнуло сожаление – но затем он повернулся ко мне, и его глаза были полны гневом. – Или следующим, кто окажется под скальпелем Перси, будете вы.
Сказав это, он крутанулся на каблуках и удалился, оставив после себя лишь звук шагов по каменному полу. Мне показалось, будто мне внутрь заползла змея. Я кое-как вернулась в анатомический театр и рухнула на свое место. Я машинально вела записи, но разум мой раздвоился.
Если девушка, чье тело сейчас лежало на прозекторском столе Перси, умерла не только от нападения летучих мышей, то я должна была узнать, что послужило причиной. Но кроме этого, мне надо было разгадать тайну нынешнего пребывания Иляны и Анастасии. Томас, обеспокоенно сжав губы, каждые несколько минут поглядывал на меня через плечо.
Следующие слова Перси остановили мои хаотичные размышления:
– Очевидно, что мисс Анастасия Надашди скончалась от полученных ран.
Все мои мысли враз исчезли – как корова языком слизнула. Я уставилась на Перси, не в силах поверить в его слова. Он ведь не мог иметь в виду… Мой взгляд метнулся от преподавателя к телу, лежащему перед ним. Перси снял салфетку с ее лица. Маленькие шестеренки щелкнули и со скрипом повернулись, ставя новую информацию на свое место. Так, значит, та молодая женщина, на которую в подземелье напали летучие мыши-вампиры – это была Анастасия!
У меня земля ушла из-под ног. Внутри взвилось пламя и сразу же заледенело. Я пыталась сдержать слезы, но несколько слезинок все же скатилось по моим щекам. И мне было все равно, станет ли кто-нибудь в классе насмехаться надо мной из-за этого проявления чувств. Я невидяще смотрела на тело, пытаясь осмыслить увиденное. Анастасия! Этого не может быть! Я сижу здесь, мое сердце мерно бьется, а передо мной лежит безжизненное тело. Я рассмотрела светлые волосы, но не могла заставить себя слишком пристально исследовать ее изувеченное лицо.
Моя подруга мертва. Этого не могло случиться снова. Грудь сдавило от навалившейся тяжести. Как я только могла подумать, что она виновна в убийствах? Когда я стала такой недоверчивой? Я хотела убежать из класса и больше никогда в жизни не исследовать ни одно тело. Это не Томас проклят, а я. Каждый человек,
