Подошел к дубу. Дерево как дерево, только очень большое, листва свежая и молодая, кора старая, потрескавшаяся от времени и непогоды. Заглянул за ствол. Передо мной открылось нечто необычное: неширокая полянка, почти идеально круглой формы. Вернее, это была не полянка, а вытоптанная и взрыхленная земля черного цвета. Земля была освобождена от лиственного ковра, почва жирного, маслянистого черного цвета. Примерно посередине полянки, в центре воображаемого круга, валялась растерзанная ременно-поясная система, очень сильно похожая на мою. Разодранные подсумки, порванные ремни, смятые магазины от автомата, втоптанная в грязь граната. Идти дальше не было никакого желания, ступать в эту маслянистую жижу не хотелось совершенно. Что здесь произошло? Кто вытоптал эту полянку и, самое главное, зачем надо было водить хоровод рядом с этим старым дубом? Глянул на ствол дерева с этой стороны и ахнул от удивления. В стволе дуба торчал нож, тот самый штык, который я смародерил у бандосов. Штык-нож, с кольцом на гарде, торчал из морщинистой коры, погруженный в нее почти на треть клинка. Ничего себе! Его туда что, молотком забили?! И еще одна странность – в кольцо на гарде была просунута небольшая корявая палочка, сантиметров десять в длину. Самодельный крест – первое, что пришло мне на ум? Лезвие ножа, рукоять и даже кора под клинком, все было в темно-бурых потеках крови. Видимо, кровушка была моя, и порез на ладони был именно от этого клинка. А еще у подножия дерева, как раз под вбитым в ствол ножом, лежала россыпь золотых самородков, тех самых, что я нашел в сейфе бандитского поселка. Я занес ногу, чтобы сделать шаг вперед, руки сами потянулись за золотом, как вдруг вторую ногу обожгла волна боли, не сдержавшись, я упал на спину.
Болтун зараза цапнул меня за ногу! Вот ведь скотина! Как ни странно, но боль отрезвила меня и привела в чувство… в чувство страха и паники! Вдруг ни с того ни с сего стало до жути страшно, этот старый дуб, а особенно вытоптанная полянка перед ним, казались воплощением ужаса и вселенской жути. Болтун ухватился зубами за штанину и пытается оттащить меня прочь. Собака жмет хвост под себя, боясь чего-то, сдавленно рычит, не выпуская из пасти штанину. Схватился за свою клюку, поднялся на ноги и зашагал прочь от страшного места. Пес обрадованно ослабил хватку и посеменил впереди меня, отойдя на приличное расстояние, я не удержался и обернулся, чтобы еще раз глянуть на дуб. Вокруг ствола дерева клубился черный туман. Явление было совершенно необъяснимое и чужеродное для человеческой логики. Ускорил шаг, чтобы побыстрее уйти прочь.
Адреналин, бурлящий в крови, который подстегивал меня двигаться быстро, иссяк, я шел все медленнее и медленнее, часто останавливался для отдыха. В какой-то момент понял, что трусившего рядом пса больше нет, покричал, призывая пса вернуться ко мне, матерно обзывая его по-всякому. Болтун не вернулся, скотина блохастая, бросил все-таки меня одного! Как вырубился и потерял сознание, не помню.
Помню только, как очнулся – плыву лежа на спине по реке, а надо мной проносятся верхушки деревьев и облака. Вода подо мной мерно колышется, усыпляя и заставляя спать. Чайки где-то вдалеке едва слышно каркают и кричат матерные частушки. Блин! Опять галлюцинации, грустно подумал я, видя как среди облаков проплывает довольная морда старшего Сиротина.
– Очнулся?! Молодец, Жека, молодец! – едва слышно шепчет Сиротин и скрывается среди облаков, ну, а я вновь засыпаю, поддавшись уговорам несшей меня реки.
– Ну, как, пришел в себя?! – Зловонная вонища проникла в мозг, взорвавшись там напалмом. Открыл глаза, увидел перед собой ватку, зажатую в когтистых пальцах старого деда.
– Дед, а разве смерть должна быть не женского пола? – спросил я у врачевателя. – И где ваша коса, дедушка?
– Шутит, – повернувшись в сторону, прокомментировал мои слова дед. – Раз шутит, значит, будет жить.
– Дедушка, а вколите мне чего-нибудь бодренького под кожу, чтобы боль ушла и радости в жизни прибавилось, – попросил я деда.
– Наркотиков не держим! – отрезал дед.
– Вань, скажи «Пилюлькину», чтобы он не кочевряжился и вколол мне обезболивающего, – попросил я рядом стоящего Сиротина.
– Жень, а может, не надо? – состроив заботливую гримасу, спросил Иван. – Мы тебя на носилках до машины донесем, там, на коечку перекинем, и спи себе, отдыхай.
– Петрович, мне нужен часик нормального состояния – стояния, а потом можно и баиньки, – настаивал на своем я. – Мне надо кое-чего проверить и проследить, чтобы вы забрали все, что надо. Это для общего дела! Договорились?
– Глебыч, коли! – приказал Сиротин деду.
– Щаззз! – заспорил дед. – Раздевайся! Вначале осмотр, потом укол!
– Справедливо, – согласился Иван.
Нога у меня уже была осмотрена, обработана и забинтована. Стянул с себя остатки куртки, разодранный свитер, штаны.
– Ого! – в один голос удивились Сиротин и доктор Глебыч. Только при этом доктор смотрел на мою спину, а Сиротин на грудь.
– Что там? – спросил я у доктора. То, что было на груди, видел сам – здоровенный синяк, размером с тарелку, слева, в центре которого был небольшой крестообразный ожог.
Кстати, а где мой серебряный крестик? Сгорел, что ли? Интересное кино получается, с чего это серебряный крестик расплавился? Выступил в роли предохранителя? Если верить писателям-фантастам, то нечисть боится серебра, может, не врут бумагомараки, и крестик спас мне жизнь?
– У тебя спина сплошной синяк в мелких укусах, как будто тебя птицы клевали. Внука недавно петух в колено клюнул, точно такой же след был. Тебя что, петухи драли? – спросил дед.
– Дедушка, а вам не кажется, что ваш вопрос звучит несколько двусмысленно? – переспросил я. – Уж не знаю, что там с моей спиной, но никаких гомосексуальных связей у меня не было! – усмехнулся я.
– Тьфу на тебя! – сплюнул доктор в сторону. – Вот вы, современная молодежь, озабоченные! Все понимаете как-то не так! Сейчас немного пощиплет, так что терпи!
– Еш-шш! – сквозь зубы прошипел я, когда дед принялся мне широкими жестами мазать спину. – Дед, ты чего там перцем, что ли, мажешь? Больно!
– Импортная мазилка, антисептик на основе ионов серебра, – ответил доктор. – Слушай, а у тебя, часом, на медикаменты аллергии нет?
– До сих пор не было. А что?
– Ничего, просто реакция какая-то странная, кожа вначале чернеет, а через секунду белеет и запах странный, как будто битум. Точно никаких дерматитов, фурункулезов, сыпи у тебя нет?
– Да точно тебе говорю, – морщась от боли, ответил я. – Рак в том мире был, вот и все.
– Ну и ладно, вроде после мазилки кожа становится нормальной, ранки прямо на глазах затягиваются. Первый
