Встретился с Валентиной и Гришей, поговорил с ними, выслушал еще раз, что у них произошло, ничего нового не узнал, всего лишь более эмоциональный пересказ того, что мне поведал Иван. При них развязал горловину вещмешка и показал его содержимое – пятнадцать туго набитых полиэтиленовых пакетов, в каждом не меньше килограмма золотого песка. Хотел отдать семь пакетов им, как долю за штурм поселка. Валентина тут же взъелась на меня и чуть ли не матом послала куда подальше, при этом Гришаня был очень даже не против своей доли, но мачеха строго-настрого запретила брать золото, даже Сиротину-старшему прилетело по первое число. Ну и ладно, мне больше достанется!
Уже на обратном пути, после того, как мы с Иваном еще раз обсудили, что и как он должен делать, я развалился на койке в «газоне». Засыпая, осознал, что в этом мире всего лишь третий день, а событий произошло столько, что на целый год хватит.
* * *Хоть спал не долго, всего пару часов, но выспался, вроде ничего страшного не снилось, кошмары не мучили, убиенные мной нелюди во сне не являлись и кровь не пили.
Разбудил меня Иван, растолкал, радостно сообщая, что мы уже приехали, и я, капец, как обязан на всю эту красоту посмотреть. Спросонья подумалось, что он мне сейчас покажет, как жопастые бабы в реке голые плещутся, тряся огромными буферами. Но нет, понятие о красоте у каждого свое. Кому голую девицу подавай, а кому свиноферму! Да, да, вы не ослышались. Первое, на что указал мне Иван, это заложенные еще с весны фундаменты под свинарники, коровники и еще хрен знает какие хозяйственные постройки будущего агрокомплекса.
«Газон» перевалил через сопку, и моему взору открылась широкая долина, в которой велась глобальная стройка. Ну, вот чего он меня разбудил, что я строек не видел?! Солнце садилось за горизонт, и в его заходящих лучах можно было оценить размах строительства.
– Вон там, гляди, видишь? – дергая меня за рукав, восторженно шептал Сиротин. – Вон там у нас будут теплицы, а вон там свиноферма, коровники и загоны для овец. Ну, там, где поровнее площадка, вон там, видишь? Там будет МТС и сельхозтехника. С той стороны долины будут общежития для переселенцев и коттеджные поселки для семейных. Прикинул размах? Вот так-то!
– А лесопилка где? – поинтересовался я.
– Чего?
– Ну, лесопилка, которую бандиты хотели сжечь?
– А, лесопилка, она километрах в пяти отсюда, если надо, завтра утром съездим.
– Конечно надо, ты что, забыл, о чем мы договаривались? – удивился я.
– Помню, помню, – отмахнулся Сиротин. – Нет, ты все-таки посмотри, красота-то какая.
– Угу, – согласился я. – А электричество откуда? – спросил я, видя, как вспыхивают один за другим мощные осветительные фонари.
– Ну, так поселок не зря же «Энергией» назвали. Вон там начинаются предгорья, где есть парочка приличных речушек, на них установлены мини-ГЭС, от них электричество и получаем.
– Лесопилка в той же стороне, что и ГЭС?
– Да, только лесопилка ближе, а ГЭС, они выше в горы и как бы расположены веером, от них линии сходятся вместе и идут одной веткой к нам сюда, через лесопилку.
– Очень интересно, – сонно зевнув, промямлил я. – Пожрать бы.
– Дядь Жень, как вы можете хотеть есть после того, что видели в логове бандитов, – удивленно спросил Витек, который был в машине за шофера. – У меня до сих пор перед глазами сожженные и расстрелянные тела стоят. Какое тут на фиг пожрать, от одной мысли о еде воротит.
– Это у тебя от молодости, – глубокомысленно заявил я. – Не бойся, с годами пройдет. Я лет на пять был старше тебя, когда мне пришлось в одном подвале просидеть, где помимо меня и других бойцов, были еще раненые и убитые. Нужду мы справляли в том же подвале. Представляешь, какое там амбре стояло? И ничего, пока жрачка была, лопали ее за обе щеки, несмотря на лежавших рядышком мертвецов.
– Это на Чеченской войне? – задал очередной вопрос пацан.
– Ага, – кивнул я. – Вить, ты лучше вперед смотри, а я, с вашего позволения, еще покемарю, а то не факт, что ночь будет спокойной.
Сиротин-старший хотел что-то спросить, но не стал меня беспокоить. Я вновь плюхнулся на койку и, прикрыв глаза, задумался о предстоящем деле.
То, что среди «сиротинских» был двойной агент, я не сомневался. Ну, может, и не полноценный, загодя внедренный «крот», а всего лишь иуда, которого поймали на крючок и, шантажируя или подкупая, заставляли работать на тех, кто нанял Бугра с компанией.
Схема, по которой я собирался вычислить иуду, была весьма проста и незамысловата – Сиротин-старший «рассказывает» всем, что я – капец какой важный и крутой сыскарь, лично уничтоживший «Бугра со товарищи», да еще и владеющий информацией о всех связях не только Бугра, но и его подлинных хозяев, и мне надо только пара дней, чтобы оклематься после ранения, а потом я изыщу злодея и обязательно сварю его живьем в кипящем масле. Понятно, что на самом деле это не больше, чем «финт ушами», рассчитанный на то, чтобы взять «крота» на испуг, заставив его дергаться и выказать себя. Думаете, слишком просто? Конечно, просто, но в этом и есть весь «цимес» – чем проще, тем надежней, – этот постулат доказан не просто годами, веками оперативной работы! К примеру, был у меня один «подопечный», причем не матрос-«карасик», а вполне себе взрослый и упитанный старший мичман, которого подозревали в краже ГСМ. Так вот, вызвал я его к себе в кабинет, сел он напротив меня такой весь лощеный и уверенный в себе, ну я тоже сижу, смотрю на него, молчим, в гляделки играем, перед ним лежит чистый лист бумаги и ручка. Я посидел минут десять, потом глубокомысленно вздохнул и полез в сейф, где был упакован в целлофан кусок обычного шланга, коих в нашей части было превеликое множество, к примеру, мой кусок шланга был найден на свалке, я его вымыл, а потом испачкал в порошке для снятия отпечатков пальцев. Положил я этот кусок шланга на стол перед мичманом и ласково спросил, он сейчас все сам напишет, или вначале мы откатаем его шаловливые ручонки? Фокус-то дешевый! Но мичман тут же «потек» и сдал всех и вся с потрохами, а вот был бы на его месте кто-то поумнее, тут же заявил: «Хрен ли ты мне, опер, туфту гонишь? Отпечатки на шланге – это не преступление, это ты должен мою вину доказывать, а не я вам „чистуху“ писать!»
Как только до иуды дойдут вести о том, что скоро по его душу придут, он тут же должен
