Виктора больше волновала группа парней у машин. Те косились на кузнеца, переговариваясь с Башировым, однако Зотов не удостоил их вниманием. Он выглядел усталым. Обошел машины, не спеша потопал в сторону дома.
– Видишь, ничего с твоим кузнецом не стало, – мрачно сказал Петр Любе. – Но для него еще не все кончилось.
– Утри сопли, Петя, – вздохнула девушка. – Зотов тебе не по зубам.
Баширов окрысился:
– Не говори так, иначе я прибью его прямо здесь!
– О господи! – Люба покачала головой, глядя на парня с сожалением. – Я уже видела только что, как дружка твоего повязали в два счета. А ведь ты небось подговорил его на Макара поклеп навести. И помощь обещал. И бросил. – Она сплюнула в ладонь скорлупу. – Кишка у тебя тонка против Зотова.
Петр скрипнул зубами. Он прыгнул за руль своего желтого жигуленка, захлопнул дверь. Приятели бросились врассыпную, когда машина развернулась задним ходом. Нетрудно было догадаться, что придумал мстительный парнишка. Люба ахнула: нашла, кого за хвост дергать! Но сделать ничего не успела.
Городской друг окликнул Зотова, показал на машину. Тот усмехнулся, остановился посреди дороги, слегка покачиваясь на чуть подогнутых ногах. Виктор дернул его за руку. Кузнец вырвался, рыкнул, не желая уходить. Петр вытянул из окна правую руку, оттопырив средний палец. Зотов пожал плечами и хлопнул ладонью по правому бицепсу.
Люба видела, как водитель ругнулся сквозь зубы. Машина взревела – из-под колес полетели мелкие камешки, пыль поднялась столбом. Жигуленок рванулся с места… Макар не убегал, не прыгал на капот. В момент столкновения рыжий кузнец качнулся и оказался у левого крыла машины. Завизжали тормоза, на пороге усадьбы заголосила бабка: «Убили! Убили!» Вопль подействовал на свидетелей происходящего пуще холодной воды – куда делись бравада и хмель? Друзья Петра застыли бледные, рты нараспашку, один вовсе опустился на корточки, прикрыв руками голову.
Хотелось по-другому, а вышло как всегда. Петр, рассчитывая на свою удаль, желал пугнуть соперника, но в горячке не подумал, что разбитый асфальт присыпан мелким гравием и тормозной путь значительно увеличится. Машина продвинулась дальше того места, где стоял Макар, на целый капот и должна была сбить Зотова, если бы не его проворство.
Баширов, белый как мел, глядел круглыми глазами на кузнеца, стоящего у левого крыла. Зотов наклонился, заглядывая в салон.
– Я говорил, – похлопал он по крыше машины. – Кто чем делан.
Он вдруг выпрямился и оглянулся назад: среди улицы возникло горячее марево, дальние деревья и дорога словно окунулись в воду.
– А теперь моя очередь! – воскликнул Зотов и оскалился, вновь выскакивая на середину дороги перед автомобилем.
Зеленая гладь дрожала в двух десятках шагов перед ним, неясные тени мелькали в ней донными рыбами, металлические отблески загорались в глубине.
– Воины мои! – заорал Зотов, показалось или нет, глаза его вспыхнули яростным желтым огнем, как у волка. – Вперед!
Отряд всадников – тех самых, которых сельчане видели в мираже, с высокими шапками на головах – вынырнул из марева и понесся на жигуленок во весь опор. Зеленая трава призрачным ковром стелилась под копыта коней, закусивших удила, наконечники копий сверкали на солнце. Скачущий первым бородач в пластинчатом нагруднике крикнул – воины быстро вытащили луки, и десяток стрел вонзились в автомобиль. Петр заорал благим матом, принялся биться об дверь салона, пытаясь вырваться наружу, на мгновение обезумев, забыв об открывающей ручке. В конце концов он упал на пассажирское сиденье, в ужасе обхватив руками голову.
Компания перед усадьбой бросилась врассыпную, снова истошно заголосила баба. Плотный мужик в цветастой рубахе пытался спрятаться под автомобиль возле крыльца усадьбы, но тут же застрял. Другие просто попадали, осыпанные очередным залпом стрел.
– Ага! Ха-ха! Страшно?! – ликовал рыжий. – А будет еще страшней!
Миновав усадьбу, всадники растворились в дрожащем зыбью воздухе. Зеленая дорожка травы, что стелилась под копыта коней, истончилась, исчезла. Воины промчались, не подняв дорожной пыли, не наскочив на мечущихся людей, никого не ранив остроконечными стрелами. Беззвучные и легкие – очередной каприз аномалии Шпаревой балки.
– Призраки, – облегченно выдохнул Виктор.
– Здорово получилось, правда. – Макар выглядел счастливым. – Класс! – Он подпрыгнул от удовольствия.
– Ты хочешь сказать… Ты их сам вызвал?
– Ты чё, Витек? Может, я и чокнутый, но всему есть передел… предел. Просто повезло.
Он, склонившись, уперся ладонями в колени, чтобы отдышаться.
– Здурово, здурово…
– Да, с непривычки шизануться можно. Особенно когда в тебя стреляют и ты не знаешь, что это призраки.
– А каково им? Представь: едешь по степи и – раз! – вокруг чужие люди, квадратные чудовища, – Зотов кивнул на машину, – со стеклянными глазами. Демоны – не иначе. А демона надо грохнуть. – Он выпрямился.
– Но в меня ночью стреляли настоящими стрелами, – возразил Ковалев.
– Настоящие всадники приходят из тумана. Из марева появляются призраки, – пояснил Зотов, оглядывая поле брани.
– Эх! Погуляли… – Он смущенно поскреб в затылке.
Перепуганный народ выходил из укрытий. Полный мужик глухо верещал из-под машины, мешая татарские слова и русский мат. В желтом жигуленке скулил Баширов. У входа в усадьбу стояла Любовь, скрестив на груди загорелые руки. Карие очи неотрывно смотрели на кузнеца не то с восторгом, не то с осуждением.
– Концерт окончен, – пробормотал Зотов. – Простите… если что.
Глава 19. Бессилие волка
Так! Что вам до меня? Что вам беда моя? Она лишь про меня, – С ней не расстанусь я! И. В. Гете. Вильгельм МейстерРазбудил Виктора гусь. Ковалев даже сначала не понял, что за ор. В беседке так хорошо спалось на свежем воздухе, странные сны не донимали, как на диване, которого гость уже начинал побаиваться.
Дремота не отпускала, и Виктор, перевернувшись на другой бок, уткнулся носом в подушку. Однако новый крик птицы не дал уснуть. Захотелось просто полежать – ничего не вышло. Иные звуки коснулись слуха: шуршание, легкие стуки, едва различимое журчание, словно кто-то переливал из склянки в склянку воду.
Виктор вздохнул, перевернулся на спину.
– Привет, – сонно произнес он, разминая ладонями заспанное лицо. – Сколько времени?
– Шестой час, – ответил Макар, отмеривая на аптекарских весах щепоть мелко рубленной травы.
– Ты чего? Не ложился?
– Ложился, ложился, – пробормотал Макар, не отвлекаясь от занятия.
– А Лиза? – Виктор поднялся и сел. – Лиза вернулась?
– Лиза не вернулась, – глухо произнес Зотов.
Ковалев смолк, понимая, что друг не расположен к беседам.
На столе перед Макаром лежали пучки трав, склянки с настойками, пакетики из тетрадных листов, в которых хранились порошки. Отмеряя определенные доли, Зотов
