– Так ты зачем пожаловал? – Макар вынырнул из раздумий.
Участковый сел на лавочку и неторопливо расстегнул молнию на коричневой папке.
– Поступило заявление, – лист бумаги был исписан мелким колючим почерком, – от гражданина Ильяса Меметова.
Евгений Иванович сделал паузу, наблюдая за реакцией Зотова. Макар усмехнулся и кивнул. Он ожидал чего-то подобного.
– Гражданин Меметов обвиняет Макара Платоновича Зотова в разбойном нападении, в поджоге автомобиля «Москвич-412», регистрационный номер 72–38 КРША, а также утверждает, что Макар Зотов убил гражданина Сергея Андреевича Сивоненко и сжег его труп.
– Ого! – вырвалось у Виктора. – И под этим подписалась толпа свидетелей?
Участковый внимательно посмотрел на него:
– Свидетели имеются.
– А я свидетель того, как гражданин Сивый Сергей…
– Сивоненко Сергей Андреевич…
– Да хрен с ним! Сивый подпалил камыш, и ветром огонь погнало на него самого. Короче, Сивый сгорел с машиной по своей дурости.
Калитка во двор распахнулась вновь.
– Гражданин начальник! Что вы с ним церемонитесь? – Пунцовый от гнева татарин лет сорока пяти подступил к Макару, размахивая руками. Еще четверо его соплеменников недовольно гудели позади, и трое остались у калитки.
– Спокойно, Ильяс Эскандерович! – Участковый вскочил с места и преградил ему путь.
– Зотову предъявлено обвинение, и он должен дать показания.
– Э-э-э! Какие показания?! Он чуть не спалил моего сына! – накручивал Ильяс. – Сжег машину – вся деревня дым видела.
Ковалев хотел броситься на защиту друга, но Макар положил руку на его плечо и качнул головой: не вмешивайся.
– О покушении на вашего сына в заявлении ничего не указано, – заметил Евгений Иванович.
– При чем тут не указано? Я вам говорю! Я – отец! – Ильяс обернулся за поддержкой: – Люди! Где справедливость?! Татарин – не человек! Слыхали?!
Мужики подступили ближе к Зотову, бросая в его адрес и адрес властей слова возмущения.
Виктор заметил: еще минуту назад они украдкой улыбались, переговариваясь меж собой, а теперь праведный гнев горел в глазах. Играют в справедливость. Участковый постарается не допустить драки, но все идет к тому. Ковалев встал с лавки, прикрывая друга со спины.
Представление оборвал сам виновник. Макар отстранил участкового и схватил Ильяса за грудки. Неподдельный страх мелькнул в глазах обвинителя, его приятели на мгновение оторопели, а потом скопом вцепились в руки кузнеца, но тот даже не качнулся.
– Хочешь справедливости? – прорычал Зотов в лицо Ильясу. – Тогда пошли к Князю. Или он для Ильяса Меметова не авторитет?
В глазах обвинителя появился испуг, его сторонники быстро пришли в себя, отступили в сторону.
– Ну, что скажете? Вы же мужики! – обратился к ним Зотов. – Князь для вас тоже не авторитет?
Зотов отпустил Меметова, который тут же поспешно отошел к калитке.
– Идем все! – орал Макар, заглушая ропот. – Прямо сейчас! А ты, – он ткнул пальцем в Ильяса, – не забудь своего пацана и свидетелей!
Виктор ожидал попасть в богатый дом, стоящий посреди большого двора, обнесенного высоким забором, – обычный особняк богатого татарина. Однако они с Макаром и участковым доехали на уазике до помещичьей усадьбы и под незамысловатую мелодийку Татьяны Сенчуковой – «Эти глазки – золотые глазки! Эти сказки – золотые сказки!» – поднялись на второй этаж в парикмахерскую.
Топая по лестнице, Ковалев обратил внимание на мозаику на полу холла усадьбы – горгона Медуза! Снова этот лик предстал перед ним. Только эту горгону художник изобразил с человеческим лицом – красивая женщина смежила веки, будто уснула.
Виктор коснулся локтя друга, тыча пальцем в мозаику. Зотов только кивнул в ответ.
На втором этаже они с участковым повернули направо, прошли к двери с вставками из фигурного стекла под скромной вывеской: «Парикмахерская, часы работы…» Ковалев огляделся – слева выкрашена белым деревянная дверь. Стеклянная табличка в жестяных креплениях: «БИБЛИОТЕКА».
– Как говорится, альма-матер, – шепнул на ухо Зотов, завидев интерес друга. – Здесь такие экземпляры попадаются – закачаешься.
– Самая читающая страна в мире, – пожал плечами Ковалев. – Была.
Кривозубый татарин с мясистыми чертами лица, одетый в подрезанный белый халат, встретил их в парикмахерской, как дорогих гостей. Черноголовый мальчишка бойко подставил к низкому столику еще стульев и метнулся за напитками.
Кроме радушного парикмахера, за столом сидело двое парней: очкарик с пухлым лицом и губастый цыган с пышной курчавой шевелюрой. Первого Макар представил как Джорджа, которого в действительности звали Вова Шелевальник. А второго незамысловато прозывали Цыганок – он же Юрик Капустин.
«Конокрады», – вспомнил Виктор, пожимая коричневую от загара ладонь Цыганка, потом пухлые пальцы Джорджа. Именно с ними шептался Зот в ночи, когда отправился на разведку подвала помещичьей усадьбы.
– С чем пожаловали? – улыбаясь, спросил Назим-парикмахер.
– Сивый сгорел, – без вступления ответил Макар, усаживаясь за столик, на котором уже стояли два чайника со свежим чаем и розетка со сладостями.
– Ха! Новости! – фыркнул Цыганок. – Сколько ж можно бухать в такую жару.
При этом он хорошо приложился к запотевшей бутылке пива.
– Не, Цыган, – возразил ему Макар. – Он в натуре сгорел. Дымище видели? Сивый подпалил камыш в Балки-ном озере, а огонь на него попер.
Конокрады переглянулись. Виктор понял, что они знают про степков, но говорить о них не хотят.
– Дурак, что ли? – заметил Джордж.
– Дурак не дурак, а теперь на мне висит его смерть и сожженная машина.
– Чего-то я не вкуриваю, – расплываясь в улыбке, сказал Цыганок. – Каким боком? – Он внимательно посмотрел на Евгения Ивановича: – Гражданин начальник, чё за ботва?
– Поступило заявление… – начал участковый, но в этот момент дверь открылась, и в парикмахерскую осторожно вошел Ильяс со своим сыном Нариманом. Расклад сил сменился в пользу Зотова – сторонников потерпевшего и след простыл. – Ага, – произнес участковый. – Вот гражданин Меметов нам все и изложит.
– Теперь моя очередь говорить, – заявил Макар, наливая чай в пиалу. – Короче, расклад такой: Петька Баши-ров решил мне набить морду…
– Ну-ну! – хмыкнул Джордж.
– …потому как я у него увожу Любку. Сам он, понятное дело, не мог справиться и собрал корешей. – Зотов обернулся к сыну Ильяса: – Так было, зема? Да ты там не стой, выдь, чтобы люди тебя видели. И ты, Ильяс, не робей. Давай на сцену. Ты ж этот… как его… центровой обвинитель. Чего-то ты скис. А! Соседи бросили, разбежались. Хреново, – сочувственно произнес Макар. – Мож, тебе других корешей завести? Подумай.
Он отхлебнул чая. Джордж с Цыганком похохатывали, слушая кузнеца.
– А Сивый, он же у нас… Как бы это культурнее? Поротый – вот! Тоже типа обиженный мною.
Цыганок захохотал, склоняясь к столу.
– В натуре? – тихо переспросил Джордж.
– Ну, я ему намекнул: тебя татары по весне кнутом побили. Он как заорет! Тут и козе понятно.
Джордж затрясся от смеха:
– Афганец липовый!
– Ага. И вот они на двух тачках прикатили ко мне домой на разборки.
– Так их было больше? – спросил Цыганок.
– Та ты шо! Такая банда – пугайтесь все! Витьку, корешу моему корабельному, они сообща навесили и с собой взяли. А Лизавета сбежала. – Макар указал пальцем на Наримана. – Если она мне пожалуется на
