– Интересно, – пробормотал Зотов, разглядывая широкий пояс, охватывающий тонкую талию поверх белой набедренной повязки. Он видел опасного противника, чувствующего любые движения соперника, способного предвосхитить его ошибки, готового без колебаний нанести смертельный удар и обезглавить.
Видя колебания Зотова, девушка отступила к горящему за ее спиной костру, около которого лежала ее одежда. Она сделала это легко, словно двинулась «лунной» походкой великого Майкла.
– Ух ты! – удивился Ковалев. – Какая телка! Откуда она здесь?
– Степная Хозяйка, – медленно проговорил Макар. Слова друга покоробили его, потому, чтобы хоть как-то заставить Витька уважать незнакомку, Зотов соврал. Почти соврал.
– Макар, ты ее… с ней будешь драться? – прошептал Ковалев.
Кузнец только качнул головой: нет. Если бы она хотела убить, это ей ничего не стоило мгновение назад. Ей понадобилась кровь. Значит, около костра она провела какой-то обряд.
– Анатарс ксадра, ардар аспайна! – произнесла девушка красивым певучим голосом.
Макар повторил ее слова, стараясь запомнить. Дома можно будет попробовать перевести на русский хотя бы приблизительно.
Его словно толкнуло упругой преградой в грудь, в лицо. Облик девушки приобрел смазанные черты, как будто по мановению чьей-то руки меж ними возвели матовое стекло. Зотов еще видел, как она спрятала в ножны меч, присела, поднимая с земли одежду.
– Странная у нее голова, – заметил Ковалев. – Какая-то удлиненная, словно… у пришельца, что ли?
Макар смотрел на исчезающее видение, пока сквозь него четко не проявилось шоссе, дрожащее в августовском мареве. Боль в левой руке напомнила о себе, едва Зотов пошевелился.
– А ты видел пришельцев? – с иронией спросил он друга, морщась от боли.
Часть вторая. По следу крови
Глава 18. Заклинатель призраков
Вот врата глаз, когда видением обманчивым они ошибаются. Как человек, что в пустыне видит и город, и деревья, и воду, и еще многое.
Неизвестный автор. Притча об обманчивости пяти чувствДолгожданные несколько минут пронеслись мгновением. Опустошение. Макар так явственно чувствовал его легкое присутствие, что на некоторое время замер, пробуя опустошение на вкус. Не обремененный рассуждениями мозг не спеша чередовал обрывки картин, лица. Катастрофическое затмение Нострадамуса прошло без каких-либо последствий, превратившись в рядовое чудо прошлого, как новогодняя елка утром первого января.
Макар вытянул из пачки сигарет, оставленной на скамейке Виктором, один табачный цилиндрик, примял его пальцами. Несколько крошек упало в подставленную ладонь. Зотов слизнул их и разжевал. От резкого вкуса рот наполнился слюной.
Кто же та царица? Почему он думает о ней, а не о пропавшей Лизе? Усталость. Да, скорее всего, в ней причина апатии и опустошения. Так бывает после большой нагрузки. Царица… Конечно, она погибла, иначе откуда взяться кургану у Гострой Могилы? Кургану с каменным склепом. По крайней мере, дромос точно есть. Лиза… Где же ты, мышка моя?
А как звали царицу? Откуда появилась Степная Хозяйка? Он так увлекся битвой, что прозевал даже нападение жрицы. Без сомнения, она была жрицей. Сарматы имели кастовое общество подобно индусам: кшатрии – воины; крестьяне, торговцы – сейчас даже не вспомнить названия их каст; и брахманы – жрецы, мудрецы. Значит, женщина была брахмани. Названия сарматских каст могут звучать совершенно по-другому, но через пропасть времени они не переправились. Пусть будет по-индийски – брахмани.
Из сада появился Ковалев с полотенцем в руках, которое он осторожно прикладывал к обгоревшему на солнце лицу.
– Да здравствует вода, – тяжело дыша, как после долгого заплыва, произнес он. – Смотрю, решил покурить?
Макар крутанул сигарету в пальцах и осторожно положил на лавочку.
– Нет. Табак люблю нюхать.
– А-а-а. Ну, тогда… – Виктор заглянул в веранду, набросил влажное полотенце на проволоку, протянутую через двор. – А Лиза?
– Ее пока нет.
– Странно. – Ковалев уселся рядом, нетерпеливо закурил. – Зачем ей прятаться до сих пор?
Помощь, оказанная Волохой, радовала и тревожила Макара. С одной стороны, девушка в безопасности – Володька спрячет ее от всех и вся. Но именно такое положение тревожило: кто знает, где шхера деревенского дурачка – его тайник? Хорошо, если в соседней деревне или хотя бы в Балкином озере, но ведь, лишенный страхов перед неведомым, Волоха мог спокойно ходить по иным мирам и пространствам, не догадываясь, где его носит. Что нормального человека может повергнуть в ужас, то может быть привычным для дурня. А если после затмения сила кургана начнет резко спадать, и Зотов не успеет вытащить любимую из омута времен?
Макар вздохнул. Скорее всего, не все так сложно и мрачно. Волоха спрятал Лизу в какой-нибудь своей берлоге и скоро приведет, радостно гугукая и пуская слюни на Витькин пиджак.
– Иди освежись, – предложил Ковалев. – На тебе лица нет.
– Пожалуй, – согласился Зотов, чувствуя, что воняет от него, словно от коня ломового, и тяжело поднялся на ноги.
На улице заревел приближающийся мотор, жалобно взвизгнули тормоза – возле двора Зотова остановился милицейский уазик. Облако пыли, подхваченное ветром, полетело дальше, а у калитки появился худощавый высокий лейтенант в форменной рубашке с коротким рукавом.
– Здоров будь, хозяин! – окликнул он Зотова.
Чистые голубые глаза милиционера щурились.
– Здорово, Евгений Иваныч, гражданин начальник, – откликнулся Макар и пробормотал: – Вот и шухер, Витек.
Участковый неспешно прошел во двор, и они обменялись рукопожатиями. Зотов представил Виктора как старого корабельного товарища, приехавшего погостить. Не соврал.
Ковалев испытал цепкий оценивающий взгляд лукавых глаз и крепкое пожатие Евгения Ивановича, который годился обоим друзьям в ровесники. Участковый снял фуражку и вытер платочком вспотевший лоб. Виктор заметил про себя, что без форменки милиционер выглядел простовато: белобрысый, лопоухий – эдакий живчик, всегда готовый составить компанию за кружкой пива.
– Видел, что сегодня творилось? – по-приятельски спросил Макара участковый.
Еще бы не видеть! Виктор насторожился: дымище от горящей машины видать было за пять верст. Но Зотов заговорил о другом:
– Затмение? Видал.
Участковый усмехнулся. Ковалев готов был поклясться, что Евгений Иванович в курсе, почему кузнец стоит перед ним босой, в одних камуфляжных штанах, перепачканный с головы до ног пылью, и что за длинный предмет лежит под лавкой у рюкзака, замотанный в футболку, которая совсем недавно служила Ковалеву чалмой.
– Затмение – это одно, – продолжил участковый. – Затмение – это конечно. А мираж?
Евгений Иванович спросил то, чего друзья от него не ожидали, потому откликнулись одновременно:
– Мираж?
– Ага. Мираж. Целое прям рыцарское сражение.
Лукавые глаза участкового внимательно следили за собеседниками.
– Со стороны кузни ничего не было видно, – пожал плечами Зотов. Сообщение о мираже озадачило его, отвлекая от темы разговора.
Холодный воздух прошлого мог сработать призмой, которая спроецировала картину боя на небо, как на экран. Потому происходящее могли
