– Все! Построение… Кхем! Общий сбор через полчаса у сельсовета, то есть здесь же. При себе иметь лопаты, кирки или носилки…
Высокий казак в порванной рубахе стоял посреди сельской площади под надзором трех красноармейцев, слизывая сукровицу с левого уголка разбитой губы. Рыжий чуб прилип ко лбу, и потому многим издали казалось, что голова бывшего сотника Зотова в крови. Мужики топтались вокруг конвоя, до хруста в пальцах сжимая лопаты, – человека, который спас от голода всю деревню, расстреливать собираются, как будто сами не знают, что такое голод, как будто сами не ловили людоедов, торгующих детьми на убой. Красноармейцы озирались, словно загнанные собаками зайцы, пот катился по их лицам, липкими струйками тек по худым спинам.
– Здорово, Илья! – крикнул издали Спиридон Ляпунов. – О! А ты уж и без сапог! Неужто красноармейцы щи с них сварганили? Да и то – скажи спасибо, ноги не обгрызли.
Народ дружно грохнул смехом. Зотов улыбнулся, кровь вновь потекла по подбородку.
– А то! – ответил он бузиле. – Пролетариат пролетал так низенько-низенько, и поцупыв!
Смех грохнул с новой силой.
– Ну, ты! – вспыхнул праведным гневом красноармеец Захин, поднимая трехлинейку с пристегнутым штыком, опасаясь и казаков, и командира. Первых много, и сотника они в обиду не дадут. Второй – не погладит по головке, если Захин допустит разговоры с арестантом и насмешки над гегемоном мировой революции.
– Ну, я, – усмехаясь, ответил Илья, и красноармеец совсем скис.
С мраморных ступеней сельсовета спустились Гориматенко, председатель и агитатор. Смешки стихли, народ насупился, ожидая очередного распоряжения. Но ничего особенного не произошло.
Троица села в подъехавшую тачанку, в которую впрягли конфискованных у того же Зотова крепких лошадок, мужики взвалили на плечи лопаты да кирки. Начальство поехало впереди, за ним потопал конвой с арестантом, следом поплелись бывшие казаки, а теперь колхозники.
К полудню обошли курган с северной стороны по краю Шпаревой балки и по берегу пересохшего Балкина озера – засуха даже родники высосала, – поднялись на пологий склон холма, созданного древним, почти забытым народом.
Дойти – дошли, а что дальше делать – непонятно. Ком-отряда озадачился: расчет на то, что на кургане будет видна яма, из которой казаки брали золотишко, не оправдался. Невысокий холм, ткни лопатой – звенит, будто в кирпичную стену ударили. Копай с любого края, а с какого сокровища лежат – поди сыщи. От семейства Шпарей осталась одна вдова помещика – умалишенная старуха Жузель Аидовна, которую селяне именовали Чернавкой. Ходила она во всем черном и постоянно бормотала под нос что-то неразборчивое. И уж все почти забыли, что родом она из Франции и зовут ее Агата. Видимо, по причине такой забывчивости новая власть не тронула Аидовну.
– Копать надо с вершины, – сказал председатель, вытирая лицо рукавом рубахи. – Мужики говорили, что весь холм – что тебе железо. Зато вершина рыхлая.
– Добро, – согласился комотряда.
Он спустился с тачанки и дал знак конвою следовать за ним.
– Ну что, Илья, – обратился Гориматенко к арестованному. – Вот тебе шанс оправдаться перед советской властью.
Зотов стоял, беспокойно поглядывая на землю под ногами. Здесь и вправду оказался песок – рой сколько душе угодно.
– Чего ж мне еще совершить надо? Вроде кровушкой искупил сполна, – возразил он.
– А брату Евдокиму зачем помогал?
– Брат проститься заехал. Так ведь если и помогал? Брат он мне – родная кровь.
Илья переминался с ноги на ногу, будто ощупывая почву. Комотряда принял его беспокойство за страх перед расстрелом и довольно улыбнулся.
– Кровь одна – верно. Потому пока доверия у власти к Зотовым нет. – Он кивнул конвою, и Захин развязал арестанту руки. – А раз так, берись за лопату и добывай золотишко, которое припрятал.
Илья хмыкнул, взвешивая лопату в руке:
– Добро, гражданин начальник. Добудем мы сокровища, раз уж нужда в том есть.
Мужики работали плохо, то и дело останавливались, вытирая потные лица. Они скинули рубахи, и загорелые тела блестели на ярком солнце, словно начищенные до блеска. Худые люди походили на деревянные живые скульптуры, которые колдун-ваятель заставил ковырять землю.
Илья копал со всеми, незаметно передвигаясь к Спиридону Ляпунову, пока они не столкнулись плечами.
– Слухай сюды, Спиря, да другим передай, – быстро заговорил бывший сотник, смахивая с бровей капли пота. – Держитесь по краю ямы. А я как крикну, шо поклад нашел, отступите назад.
– Ты чё ж это удумал? – горячо заговорил Ляпунов. – К Степной Хозяйке удумал?
– Цыц, Спиря! Нам со всех сторон кранты. Так хоть кто-то останется, за бабами да детьми присмотрит. Делай, что говорю.
– Добро, Илья Свиридович. – Спиридон произнес это таким тоном, будто простился с сотником навек.
Илья лишь подмигнул в ответ.
Несмотря на вялую работу мужиков, вершина кургана копалась неплохо. Под дерном лежала прослойка речного песка. Мужики, как велено было им сотником, стали вокруг песчаной ямы, а Зотов принялся орудовать лопатой в самой ее середине. И докопал.
Воронку Илья увидел вовремя, отступил. Песок посыпал в глубину холма, но быстро остановился.
– Нашел! – крикнул Илья, поднимая лопату. – Здеся!
Мужики замерли, глядя на счастливого сотника, ожидая какого-то подвоха. Гориматенко встрепенулся, отгоняя дрему.
– Что там? – спросил он председателя, из-под ладони глядящего на вершину холма.
– Зотов чего-то нашел, – пожал плечами тот.
– Так быстро? – удивился комотряда, вылезая из тачанки, в которой они с агитатором находились все время, пока шла работа. – Значит, знали, где копать, сами там припрятали.
Под тенью серебристого лоха хорошо было лежать, и на солнцепек совсем не хотелось. Ничего не поделаешь – революционный долг.
– Где? – спросил он арестанта, когда поднялся к вершине.
– Там, – указал Илья на землю в шагах трех от себя. – Лопата о ящик стукнула.
Зотов азартно облизал губы, отвел глаза.
Гориматенко на всякий случай поправил портупею: такой за золотишко и лопатой может. Яма уже, считай, готова, прикопают – не найдешь.
– Ну-к, Захин, подсоби. – Комотряда прошел к указанному месту, стараясь держать бывшего сотника в поле зрения.
Красноармеец передал трехлинейку товарищу и, отобрав лопату у Ляпунова, стал рядом с командиром. Копнули – песок ручейком устремился в глубину.
– И правда, что-то…
Гориматенко не успел договорить. Усердный Захин с силой ударил в землю. В недрах холма глухо ухнуло, и весь раскоп в одно мгновение превратился в воронку сыпучего песка. Зотов успел отскочить, выбрасывая держак лопаты мужикам, стоящим на краю. Спиридон Ляпунов тут же вцепился в палку, потянул, уперевшись ногами в крошащуюся землю.
– Стоять! – крикнул напоследок комотряда Гориматенко, проваливаясь в недра коварного холма.
Следом едва не соскользнул председатель, но Зотов успел схватить его за
