– А на новых… – продолжил его мысль Алеша.
– А на новых – двойного действия системы Бринка! – подхватил стоящий рядом барон Гревениц.
Не сговариваясь, офицеры кинулись мимо изумленных матросов и принялись выкручивать из очередного снаряда взрыватель.
– Вашбродь, – попробовал обратиться к ним унтер.
– Да не лезь ты! – отмахнулись господа офицеры.
Наконец трубка была извлечена на свет божий и, внимательно осмотрев ее и не найдя видимых изъянов, артиллеристы задумались, где взять взрыватель другой системы.
– Вашбродь, – снова подал голос нижний чин.
– Отстань, не до тебя! – снова отмахнулись их благородия и, кинувшись к стоящей в конце платформе, совместными усилиями разрядили еще один снаряд.
С этой добычей они вернулись к шестидюймовке Канэ и, переснарядив один бронебой, передали его матросам. Те, более не пытаясь привлечь внимание господ офицеров, поспешно зарядили орудие и выстрелили. На этот раз снаряд сработал как положено, и без проблем выдержавший семь попаданий котел наконец-то разлетелся на части. Эффект от попадания несколько успокоил разнервничавшихся офицеров, и те дружно заулыбались. Все же проблема, показавшаяся поначалу катастрофой, оказалась решаемой.
– А ты, братец, чего сказать-то хотел? – спросил у унтера Черкасов.
– Дык это, вашбродь, – помявшись, ответил он, – вон там, в полувагоне, есть снаряды без взрывателей. Ага, всяких видов и ко всем пушкам, что тут есть. А то вы кинулись снаряд разбирать, а далеко ли до беды!
– Ты что же молчал, скотина! – изумленно выпучил глаза лейтенант. – Ведь мы же… да как же это!
– Виноват, вашбродь! – гаркнул унтер, поедая глазами разбушевавшееся начальство.
– Отставить, лейтенант! – остановил Черкасова Иессен. – Что делать, если унтер оказал умнее нас всех. Держи, братец, на всех. Заслужили.
С этими словами адмирал полез в портмоне и достал оттуда десятирублевый билет.
– Покорнейше благодарим! – дружно прокричали комендоры.
Великий князь, которого ответ унтер-офицера рассмешил до того, что он не успел вмешаться, отозвал лейтенанта в сторону и тихонько спросил:
– Василий Нилович, неужели вы собирались…
– Ударить матроса? – удивился тот. – Ну что вы, Алексей Михайлович. К дантистам[101] я никогда не относился. Он меня, вправду сказать, ошарашил, но, поразмыслив, я понимаю, что мы все выглядели крайне смешно и глупо в этой ситуации.
– Ваше императорское высочество, – отвлек его голос Гревеница, – уж коли мы тут все собрались, так, может, испытаем заодно и японские снаряды?
– Прекрасная идея, Владимир Евгеньевич, но пока могу предложить вам только стодвадцатимиллиметровые. Никаких других мы на платформы не устанавливали.
– Ничего, на первый случай сойдут и такие, – поддержал своего флагарта адмирал.
Сказано – сделано. Артиллеристы быстро убрали домкраты, и маневровый паровозик, запыхтев, передвинул на позицию артустановку с трофейной пушкой.
– А ведь она изрядно легче, – заметил Черкасов, – и дульная энергия у нее значительно уступает нашим пушкам того же калибра. Может, попробуем без домкратов?
– Нет уж, Василий Нилович, давайте без сюрпризов, они, как выяснилось, бывают не только приятными.
Наконец орудие было готово, и после тщательной наводки Шельтинг скомандовал: «Огонь!» Грянул выстрел, и выпущенный из него снаряд через мгновение разорвался в предназначенном для расстрела старом огнетрубном котле. Густые клубы дыма окутали место попадания, а поднятые взрывом осколки почти долетели до офицеров, внимательно наблюдавших за происходящим. Некоторое время все молчали. Первым в себя пришел Гревениц.
– Черт подери! Да ведь японский взрыв гораздо мощнее нашего шестидюймового!
– Не может быть! – выдохнул Черкасов. – Этого просто не может быть!
– Зато дульная энергия значительно уступает, – не без сарказма в голосе отозвался великий князь.
– Зачем вы так? – хмуро спросил Алешу Иессен.
– Господа, мы воюем не первый день и всякий раз во время боя наблюдали то, что увидели сегодня. Просто на сей раз закрыть на это глаза не получится.
– Но надо же что-то делать? – почти с отчаянием воскликнул флагарт.
– Ну что же, Владимир Евгеньевич, – остановил его адмирал. – Вы у нас флагманский артиллерист – вам и карты в руки. Для начала напишите подробнейший отчет о проведенных испытаниях и сделанных выводах. Мы все подпишем его и копию немедля отправим в артиллерийский комитет. Затем подумаем, как сложившуюся ситуацию можно исправить. Все, господа, мы здесь закончили.
Матросы, наблюдая, как уходят прочь понурившиеся офицеры, молчали, пока один из них, недавно призванный, не поинтересовался у старослужащих:
– А чего это они, дяденька? То ругаться, а то вон красненькую дали. У нас в деревне таких деньжищ и не видывали!
– Сатрапы, чего с их взять, – сплюнул унтер, – давай собираться, братва, а то их скобродие Шельтинг сейчас вернется, чего доброго, да за бардак фитиля-то и вставит!
Начальству, впрочем, было совсем не до того. Закончив с испытаниями «железнодорожной батареи», Иессен направился в порт, где сиротливо стояли переведенные из Порт-Артура корабли. После того как туда пришел объединенный отряд Иессена и покойного Вирениуса, выяснилось, что его внутренний рейд не вмещает такое количество больших судов. То есть помещаться-то они помещались, но настолько плотно, что об удобстве приходилось забыть. Поэтому большинство транспортов решено было по мере выгрузки перевести в Дальний. Сюда же притащили и большую часть захваченных трофеев.
Надо сказать, что эти меры хотя и несколько улучшили ситуацию, все же не могли решить проблему кардинально. Пока находящиеся в ремонте корабли стояли у стенок, места еще хватало, но что делать, когда они вернутся в строй, было решительно не понятно. Великий князь даже предлагал перевести сюда часть крейсеров, но до поры не находил поддержки у адмирала. Ситуация изменилась после «Бойни на Эллиотах». Господство японцев на море казалось поколебленным, и русское командование рассудило за благо перевести туда для окончания ремонта крейсер «Россия». Тем более что среди трофеев оказалась плавмастерская «Миике-мару» с довольно значительным станочным парком. А чтобы у противника не возникало глупых мыслей по этому поводу, оборону усилили, отправив туда «Севастополь». В последнее время устаревший броненосец преследовали неприятности, приводившие в отчаяние командовавшего им Кроуна. Вышедшее из строя орудие главного калибра так и не удалось починить, так что его огневая мощь снизилась на четверть. Погнутую лопасть винта выправить пока не получилось, что ограничило скорость корабля десятью узлами. Впрочем, для охраны рейда и водолазных работ на месте гибели «Ицукусимы» старичка еще вполне хватало. А теперь в Дальний пришлось перевести и застрявшую на внешнем рейде «Диану», оставаться которой на прежнем месте было опасно.
– Как обстоят дела на крейсерах-купцах? – неопределенно спросил Иессен Шельтинга.
– Ведем перевооружение, – доложил в ответ он. – «Рион» и «Печора» практически готовы, а вот с «Монголией» хуже.
– Долго! – нахмурился адмирал.
– По настоянию великого князя, работы ведутся скрытно, иногда даже по ночам, да и людей не хватает.
Командующий эскадрой в ответ только вздохнул. Когда они только прорвались в Порт-Артур, Алексей Михайлович горячо настаивал на скорейшем введении в строй вспомогательных крейсеров и отправке их на вражеские коммуникации, но все что-то мешало. То времени не хватало, то людей. Разумеется, большинство команд пароходов Добровольного флота составляли военнообязанные и отставники, но большой
