– Ничего не понимаю, – спросил Вирен у Алеши, едва они поднялись на палубу, – как здесь оказался «Николай»?[73]
– Это один из сюрпризов, о которых писал мой брат, – улыбнулся великий князь.
– А что, будут еще?
– Непременно, но уже от Степана Осиповича.
– Господа, его превосходительство просит вас оказать ему честь, – обратился к ним вахтенный начальник.
* * *Подняв шум у берегов Японии и осмотрев больше полутора десятков коммерческих пароходов, большая часть которых отправилась на дно, крейсера Иессена сделали решительный поворот и покинули неприятельские воды так же стремительно, как и появились. Напрасно Камимура день и ночь гнал свои корабли на перехват дерзкого врага, напрасно его кочегары, теряя сознание от утомления, кидали в ненасытные топки дорогой английский уголь. Эскадра-невидимка, как вскоре стали называть Владивостокский отряд, исчезла, как будто никогда не появлялась у берегов Страны восходящего солнца. Хвастливые заявления в токийских газетах о том, что северные варвары сбежали, поджав хвост, едва на горизонте появились доблестные сыны Ямато, немного успокоили подданных микадо, но никак не могли удовлетворить американских и английских судовладельцев, резко придержавших свои корабли в портах до выяснения обстановки. Критично зависящая от поставок извне воюющая японская экономика вдруг болезненно ощутила их недостаток, и управляющие ею финансовые круги послали наверх острый сигнал о своем беспокойстве. Живой бог по имени Муцихито озабоченно нахмурил брови, и аналитики в штабах дружно наморщили лбы. Один вопрос волновал в эти дни всех японцев от императора, до последнего матроса: где прячутся русские крейсера?
А они в этот момент подходили к островам Рюкю, где их ожидал объединенный отряд Вирениуса и Вирена. С подходом Иессена там собралась целая эскадра из двух броненосцев: «Ослябя» и «Император Николай I»; пяти броненосных крейсеров: «Рюрик», «Россия», «Громобой», «Баян», «Дмитрий Донской»; трех больших бронепалубных крейсеров: «Аскольд», «Богатырь», «Аврора»; и один малый – «Боярин». Кроме того, с ними было семь эскадренных миноносцев и пять транспортов, два из которых, «Ангара» и «Лена», вооружены. И никто кроме нашего героя, получившего личные инструкции от адмирала Макарова, не знал, куда пойдет и что будет делать эта сила, собранная в кулак рядом с подбрюшьем Японии.
Впрочем, как оказалось, великий князь Алексей Михайлович тоже знал далеко не все. Выяснилось это на следующий же день, когда флагманы импровизированного отряда собрались в адмиральском салоне броненосца «Ослябя». Тут надо сделать небольшое пояснение: согласно правилам прохождения службы в Российском Императорском флоте (равно как и в армии), было важно не только звание, но и дата производства в него. Именно с этого времени отсчитывался ценз и так называемое «старшинство». Так вот, хотя Карл Петрович Иессен и имел одинаковый чин с Андреем Андреевичем Вирениусом, но последний был произведен в него на два года ранее. Таким образом, Вирениус был среди собравшихся старшим. Именно поэтому флагманы и собрались на «Ослябе», а не на «России».
– Господа, – начал совещание великий князь Алексей Михайлович, – у меня пакет с приказом его превосходительства командующего Тихоокеанским флотом адмирала Макарова. Поскольку вероятность того, что мы сможем собраться в одном месте, была весьма невелика, ни содержание, ни само существование этого пакета не разглашалось.
– Вы так говорите, ваше императорское высочество, как будто вам известно его содержание? – настороженно проронил Вирен.
– Да, Роберт Николаевич, более того, он написан мною под диктовку Степана Осиповича.
С этими словами великий князь достал небольшой портфель и с громким стуком поставил его на стол. Все присутствующие смотрели на это действо с неослабевающим интересом, но лишь Вирен решился спросить:
– Что там такое тяжелое?
– Некоторым образом, кирпичи, – смутившись, ответил Алеша, отмыкая замок. – Это на всякий случай, чтобы можно было выкинуть за борт, не опасаясь, что он всплывет и попадет не в те руки.
С этими словами он достал из портфеля запечатанный пакет и, сломав на глазах собравшихся печати, вскрыл его. Находившийся в нем документ был приказом Макарова всем кораблям импровизированного отряда идти в Порт-Артур, соблюдая максимальную осторожность. Надо сказать, что Степан Осипович с самого начала был противником разделения сил Тихоокеанского флота и воспользовался первой же возможностью, чтобы их объединить.
– А как же защищать Владивосток? – немного растерянно спросил Иессен.
– Таков приказ, – пожал плечами великий князь.
На самом деле Алеша был категорически не согласен с командующим в этом вопросе и не постеснялся высказать ему свою точку зрения. Он полагал, что выделение в отдельный отряд больших броненосных крейсеров было совершенно правильным решением. Не слишком подходящие, в отличие от своих японских визави, для линейного боя, они были превосходными рейдерами. Действуя на коммуникациях Японии, они могли до крайности осложнить ее положение и заставить Того разделить свои силы, чем облегчить задачу по овладению морем для порт-артурской эскадры. Единственно, он полагал неразумным придавать этому отряду такой крейсер, как «Богатырь». Быстроходный, с хорошо защищенной артиллерией, он был куда лучше приспособлен для боя и мог бы составить с прочими быстроходными крейсерами сильный отряд, парировать который японцам было бы нечем. Заменить его во Владивостокском отряде вполне могли «Аврора» или «Боярин», но Макаров, внимательно выслушав точку зрения своего флаг-офицера, все равно остался при своем мнении.
– Мне понятен приказ командующего, – заявил после недолгого раздумья Вирениус, – но, к сожалению, у меня другой приказ.
– Как другой? – удивленно переспросил Алеша.
– Извольте, – контр-адмирал взял со стола две телеграммы и подал их великому князю.
– «Позволяю действовать по своему усмотрению. Собственной рукой его императорского величества, Николай», – прочел растерянный флаг-капитан. – Но это же…
– Еще не все, – мягко прервал его Вирениус, – читайте вторую.
– «Настаиваю на скорейшем переходе во Владивосток. Генерал-адмирал Алексей Александрович».
– Как видите, господа, у меня свой приказ, и он вступает в прямое противоречие с приказом Макарова.
– Если на то пошло, у меня тоже есть приказ, – голосом Вирена можно было морозить свиные туши для камбуза, не прибегая к рефрижераторам, – Макаров приказал мне во чтобы это ни стало провести в Порт-Артур «Смоленск»
