Мысль о том, что Кадай, самодовольный и наглый Кадай, может стать чьей-то добычей, меня почему-то очень развеселила. Я нашла в себе силы даже на слабое, короткое хихиканье, которое Таласа очень разозлило.
– Твой ответ, – с нажимом произнес он.
Пальцы крепко держали за шкирку: ни вырваться ни спастись. Если выбирать, то лучше уж быть человеком, нежели совершенно безобидной, трехкилограммовой нечистью…
– Я превращусь.
Талас благосклонно улыбнулся, продемонстрировав острые, крепкие зубы.
– Без глупостей.
Без глупостей я не могла, но он этого не знал, потому что со мною был не знаком. Возможно, будь Талас в курсе, не стал бы так бесстрашно и спокойно снимать с меня ошейник, удерживая всего лишь за одну лапу.
В одной руке такая проблемная полоска кожи, в другой – моя правая лапка… Я просто не могла не воспользоваться ситуацией.
Превращение было резким и болезненным, недавно подвернутая нога ныла, но я знала, что она уже вполне целая. Чудесная, мною только открытая рагровская особенность. Я не знала, пропадают ли ранения у Кадая при смене ипостаси, или только мне так повезло, но это было очень кстати.
Когда маленькая, рагровская лапка превратилась в тонкую человеческую руку, Талас чуть разжал пальцы. Я сидела на коленях, он замер передо мной на корточках…
Чтобы заехать лбом ему в нос, мне понадобилось всего лишь резко качнуться вперед. Перед глазами вспыхнуло, раздался влажный хруст и пузырящееся хлюпанье – просто музыка для моих ушей.
Крачитт отшатнулся, упал на пол, выпустив мое запястье и зажимая обеими руками нос. Кровь сочилась сквозь пальцы и быстро стекала по подбородку.
Я не думала, не пыталась анализировать ситуацию и не рисковала радоваться раньше времени. Простое, четкое осознание проблем, которые грозили, если Талас вновь меня поймает, мотивировало лучше любых слов.
Я знала, что он сможет заставить меня об этом пожалеть, помнила распростертое на столе, находившемся сейчас как раз за моей спиной, полусъеденное тело девушки, и не хотела на ее место.
Дверь открылась легко, а за ней радостным шипением меня встретило тараканье море. Сердце пропустило удар, но Талас, с тихим рычанием поднимавшийся с пола, не оставил мне времени на сомнения.
Задержав дыхание, смешно задирая ноги, я поскакала ко второй двери, чувствуя, как крепкие тельца ломаются под моими носками. Тошнота и головокружение почти вытеснили страх, когда я толкала натужно скрипящую дверь, руки у меня дрожали далеко не от ужаса, скорее от омерзения.
– Я начну есть тебя с ног, – ударил в спину глухой от ярости голос, – и заставлю смотреть.
«Молодец, умница, продолжай в том же духе», – хотелось сказать мне, но я берегла дыхание. Лучшего стимула не мешкать сложно было придумать.
По лестнице вверх, в пыльную темноту давно заброшенного дома я буквально взлетела. Не имея понятия, гасят ли стены дома магию так же, как в подвале, я торопилась вырваться на улицу, чтобы Илис мог меня засечь.
Входную дверь нашла быстро и чуть не свихнулась от счастья, когда она оказалась открытой.
Холодный воздух обжег легкие, легко пробираясь под тонкую домашнюю рубашку. Снег у стены слегка подтаял, вялая капель срывалась с крыш, но воздух все еще был холодным. По крайней мере, для одной раздетой, нервной девицы.
На город наступала весна, а на меня из темноты дома, не скрываясь, наступал Талас.
Превращаться в рагру было страшно, Илис находил меня только когда я становилась Моррой, сможет ли он найти Касю – еще вопрос. И мне не хотелось экспериментировать. Только не в сложившейся ситуации.
Невысокое крыльцо я перескочила, больно ударившись пятками о дорогу, и, не давая себе времени перевести дыхание, побежала по улице, стараясь обогнать саму себя. На повороте заметила бледное лицо застывшей в грязном окне второго этажа женщины. Кто-то здесь все же жил.
Желание попросить помощи даже не возникло. Не поднимая больше глаз на нечаянного свидетеля, я побежала дальше, разрываясь между привычным желанием спрятаться и затаиться и пониманием того, что Талас найдет меня везде.
Внутри поднималась злость на хозяина. Я тут в смертельной опасности, как могу, спасаю свою жизнь, а он не спешит мне на помощь! Он же обещал меня защищать! Сам говорил, что никто, кроме него, не посмеет меня съесть, но, вот неожиданность-то: как раз съесть меня и собираются!
Рывок назад за волосы стал неожиданной неприятностью. Хотя нет, это был совершеннейший кошмар. Меня впечатало в крачитта, и только благодаря этому я смогла устоять на ногах.
– Попалась, – севшим от злости голосом прорычал он. – Как думаешь, что я с тобой сделаю?
Удар локтем в живот ожидаемого эффекта не возымел. Талас только больше разозлился и еще раз дернул меня за косу. В шее что-то тихо хрустнуло, позвоночник прострелило острой болью.
Я охнула, чувствуя как на мгновение потемнело перед глазами и, не целясь, наотмашь ударила по уже обезображенной мною морде. Поверх царапин, которыми я наградила крачитта вчера, легли новые. Ладонь выпачкалась в подсыхающей крови, которой была вымазана вся нижняя часть его лица.
С непередаваемым, нечеловеческим воем меня впечатали в стену. Раз, потом еще один и еще. Боли почти не было. Полностью замерзшее тело очень кстати онемело, утратив былую чувствительность. Если бы не страшный холод, разрастающийся внутри с каждым вдохом, я бы – этому даже обрадовалась.
Я замерзала, сердце бешено стучало в груди, разгоняя по телу остывающую кровь.
– Ты! – Утробный, страшный рык. Я почувствовала дыхание на щеке, когда большая, горячая и липкая от крови ладонь с силой вжала мою голову в каменную стену. – Ты пожалеешь об этом!
Возможно, он верил в то, что говорил, но пожалеть о своей неосмотрительности пришлось только ему. Склонившись ко мне, Талас не обратил внимания, что руки у меня свободны. Наверное, человеческая женщина от знакомства со стеной была бы дезориентирована и напугана, но я рагра. Я выносливая и бешеная.
И локоть вверх подняла, почти не задумываясь. Хорошенько врезав ему под челюсть, обрадовалась громкому клацанью зубов и пожалела только, что он не откусил себе язык.
Крачитт взвыл, еще раз впечатал меня в стену и швырнул на дорогу, ощупывая челюсть.
В голове звенело, я чувствовала вкус крови на языке, знала, что руки ободраны, но не ощущала боли, видела, как всматриваются в грязное окно с длинной трещиной, пересекающей его от одного края рамы до другого, трое подростков. Дом на противоположной стороне тоже был жилым, там были люди, вот только никто не спешил мне помочь. Вместо того чтобы заступиться за слабую, уже хорошенько избитую жертву, они с жадным любопытством ждали, что будет дальше.
– Ты заплатишь. За все заплатишь, – невнятно пообещал Талас, не спеша отпускать челюсть.
На то, чтобы подняться, не было сил. С трудом перевернувшись
