– Ну, я готова…
Выходя, почувствовала на себе тяжелый взгляд. Очень тяжелый и очень нехороший. Я практически кожей ощутила взгляд Аднара, а слова, прозвучавшие в тишине, напоминали приговор:
– Нет.
– Что? – Хэжин отвлекся от прибора.
– Я сказал: нет, – отрезал Фортем. – Я запрещаю.
– Но… – врач растерялся.
– Плевать. Придумаем что-нибудь.
– Аднар… – Я сделала глубокий вдох. – Можно тебя на минуту наедине? Хэжин, подожди, пожалуйста.
– Сворачивайся, – бросил ему этот совершенно несносный дгнарн. – Я передумал.
– А я пока еще не твоя рабыня, Аднар. Идем, я хочу тебе кое-что сказать.
Явно нехотя Фортем последовал за мной к выходу из медотсека. Судя по его настроению, тем для разговора особых и не было. Подумаешь, передумал, с кем не бывает! Но и я так просто не сдавалась. Мы долго шли к тому, что собирались сделать.
– Аднар, я понимаю, что ты волнуешься, но…
– Это неоправданный риск. Ты – последняя представительница правящего рода. Если с тобой что-то случится, система сойдет с ума.
– Определенно надо развивать здесь демократию. Вроде мир будущего, а порядка как в Древнем Риме. И вообще, с каких пор ты решаешь все за меня? Ах да, забыла, с самых первых. Так послушай вот что. Ты знаешь, что я очень упряма и если что-то решила, то с дороги меня даже фаргх не столкнет. Мне двадцать один, я – императрица целой блин звездной системы, я замужем и хочу ребенка. Эти два понятия связаны неразрывно. Я замужем за тобой и хочу ребенка от тебя. Тамир меня не устраивает, за него Таяна откусит мне нос. Градвин мне не нравится, Хэжин слишком ценный специалист, чтобы так его наказывать, а остальные кандидатуры я еще не рассматривала, но обязательно найду, к чему придраться. Поэтому тебе придется или согласиться со мной…
– Или? – Аднар иронично приподнял бровь.
– Или не согласиться.
– Ну так вот я и не соглашаюсь.
– Супер. Тогда стой тут как идиот.
С этими словами и прежде, чем он успел опомниться, я юркнула обратно в медблок. Промедление в пару секунд стоило Фортему провала замысла. По моему коду энергетическое поле заперло медблок, а в следующую секунду я включила аварийный карантин.
– Ваше величество! – воскликнул Хэжин. – Что вы делаете?
– Иначе он сюда прорвется.
– Он и так сюда прорвется минут через десять, когда отменит карантин. Он же император.
– Да, но ты успеешь начать.
– Госпожа…
Я бросила на врача такой красноречивый взгляд, что вопросы тотчас отпали.
– Ваше величество… – только и смог вздохнуть Хэжин.
– Вот именно. Величество. Я отдаю приказы. А лорд Фортем, несмотря на титул, все же другого происхождения.
– Он нас убьет.
– Он грозился миллион раз. Приступайте скорее.
Медблок наполнил громовой, полный ярости, вопль мужа:
– ПАУЛИНА!
Я только отмахнулась. Он и сам знал, что других вариантов нет. Можно отложить процедуру на год, на два, на три, на десяток. Но рано или поздно мы оглянемся и поймем, что рядом с нами нет никого, кого можно любить. В жизни пары есть много вариантов любви. Любовь друг к другу, любовь к семье, любовь к своей истории. А есть совместная любовь к ребенку, к продолжению себя, к будущему, которое мы защищали, теряя близких. Я не хотела однажды очнуться и понять, что мне просто-напросто некому пожелать доброго утра.
В этом ключе Аднар был даже прав: лучше всю жизнь мучиться от невозможности зачать ребенка, чем потерять то, что мы уже построили, сейчас. Мне тоже хотелось продлевать счастливые мгновения, оттягивать момент, когда нужно будет выдохнуть, решиться – и нанести на тонкую кожу витиеватый узор краской, замешанной на крови. Но время неумолимо бежало вперед, и чем старше я становилась, тем больше было рисков.
– Приступим? – неуверенно спросил врач.
Я кивнула. Мы миллион раз обговаривали порядок действий. Татуировка. Мониторинг состояния. Трехдневное наблюдение. В случае непредвиденных осложнений очистка крови, а в самом крайнем случае искусственная кома. Хоть Хэжин и считал, что звездная лихорадка изменила мою кровь так сильно, что татуировка с кровью дгнарна просто не способна меня убить, прорабатывались все варианты. Самые страшные особенно пугали Аднара.
– Все будет нормально, Хэжин. Мы переживали и не такое.
Для нанесения татуировки Градвин разработал особую машину с ультрачувствительными иголками. При виде их я немного поежилась, но украдкой. Статус императрицы не позволял проявлять страх.
Меня уложили на удобную кушетку, руку обдало холодом обеззараживающего спрея.
– Начинаю, ваше величество. Если заметите необычные ощущения, тут же говорите.
Я закрыла глаза, постаравшись расслабиться. Ощутила легкий укол на предплечье и ощутила, как сердце забилось чаще, что тут же зафиксировали приборы.
– Все в порядке? – спросил Хэжин.
– Да, размышляю об узоре. Жаль, что мы остановились на абстрактном. Надо было написать что-то вроде «Не забуду Землю родную». Или набить портрет Фортема. Вот бы он удивился.
– Это точно, – раздался его холодный голос.
И как я ни хотела лежать и релаксировать, пришлось открыть глаза. Мрачный, злющий и даже взбешенный муж стоял, сложив руки на груди. От возмущения у него даже шипы съежились.
– Ты же не думаешь, что это сойдет тебе с рук, верно? – спросил он.
Я только улыбнулась. Моя взяла. Пути назад нет, и Аднар мог злиться сколько ему угодно. Я сделала это, я решилась, и теперь медленно, но неумолимо его кровь смешивается с моей, меняет мой организм, давая возможность выносить и родить ребенка. Пусть так и будет! Просто обязано быть!
– Что чувствуете, ваше величество?
Я уплывала. Стоило закрыть глаза, как я начинала словно покачиваться на мягких теплых волнах. Боль от тысяч мельчайших уколов почти не чувствовалась, но оттуда, где краска соприкасалась с кожей, шло обжигающее тепло. Оно текло по венам, заполняло меня и становилось частью.
– Все в порядке. – Я улыбнулась. – Необычно, но довольно забавно.
– Осталось пятьдесят процентов. Все показатели в норме.
Моей щеки коснулась теплая рука. Я настолько не ожидала реакции на это невинное прикосновение, что вздрогнула, но щеку словно опалило огнем, а сердце пропустило несколько ударов. Усиленный в несколько раз отклик на касание… татуировка не просто давала возможность завести детей, она привязывала девушку к дгнарну, делало ее зависимой на всю жизнь. Какой нормальный человек пошел бы на такое?
А я даже не задумывалась.
– Восемьдесят процентов.
Совсем немного отделяло меня от исполнения последней мечты глупой бродяжки.
– Девяносто. Все в порядке?
– Лучше не бывает.
– Процесс завершен. Показатели в норме, общая возбудимость повышена. Нужно понаблюдать вас несколько часов, а затем дать поспать. Три дня будете под круглосуточным наблюдением экстренной системы на случай, если что-то пойдет не так.
– Все будет в порядке, – уверенно отозвалась я.
Кожа там, где теперь красовался узор из сплетенных в единое целое тонких черных нитей, покраснела. Внешне татуировка мало чем отличалась от земных. Может, цветом? Мне показалось, она немного отливала красным. А может, это свет так падал.
Аднар смотрел на татуировку долго. Молчал. Я тоже чувствовала, что говорить здесь просто нечего. Это было…
