Медленно он поднял руку и коснулся припухшей кожи. Даже такое простое движение вызвало дрожь.
– Ты хоть понимаешь, что ты сделала? – хрипло спросил он.
– Лучшее за последние годы. Я хочу детей, Аднар. И хочу быть твоей женой. Эти два желания взаимосвязаны. К тому же ты должен попытаться, а я не могу позволить тебе… пытаться с другой девушкой.
– Другие меня не интересуют.
Я была бы не я, если б удержалась и не поддела:
– А как же пять возможных любовниц?
– Пять? – Он притворно задумался. – А работать когда?
– Ну ты же сейчас не работаешь. Вот бы и занялся… гаремом.
– Знаешь, когда я впервые задумался о том, чтобы сделать тебе эту татуировку? Во флаере, когда мы летели смотреть Убежище и музей. Ты спала у меня на плече, а я думал, как здорово было бы привязать тебя к себе, заставить любить.
– Я никуда не собираюсь убегать, – улыбнулась я, обнимая мужа за шею и притягивая к себе.
На удивление Фортем подчинился, хотя явно сомневался, стоит ли сейчас меня мучить.
– Сам же говорил, что мы связаны навечно общей тайной. Никто не знает, что я не императрица по крови… кроме тебя. Так что мне или придется тебя убить, или…
– Или?
– Выключи систему наблюдения, опробуем татуировку. Она сводит меня с ума. Мне кажется, если ты меня не поцелуешь, я… не знаю. Я тебя люблю.
– Я редко тебе говорю это, но я тоже тебя люблю.
Вот так. Запомни, Паулина, сохрани эти слова и пронеси через всю жизнь, с ее крутыми поворотами, смертельными опасностями и ударами в спину. Живи ради этих слов, с этими словами. Другого не будет, чего-то более ценного не найдется.
– А обещал выкинуть меня в открытый космос.
– Очень рад, что не выкинул.
– Правда?
– Нет, иногда жалею.
– Что?!
Наверное, из медблока еще долго слышался наш смех, а потом все системы отключились, обрубив кому-либо доступ к наблюдению. Хэжин наверняка был недоволен, но в эту ночь мое состояние контролировалось достаточно внимательно и заботливо, чтобы забыть обо всем.
Весна – чудесное время года. Весной оживает природа, появляется теплое солнышко и вообще все расцветает, излучает радость и умиротворение.
Кроме меня. Этой весной я излучала недовольство, раздражение и вообще всячески демонстрировала, что в гробу я видела их долг перед империей. И там же все эти разговоры про предназначение женщины, семейное счастье, детский смех в стенах дворца.
Рожающая императрица – это очень и очень страшно. Прятались все, только Хэжин гордо нес свой крест. Но надо отметить, что ему и не доставалось. Я справедливо полагала, что если откушу голову врачу, то вообще никогда не рожу, а зачем же мучиться вечно?
– Почему так бо-о-ольно-о-о? – провыла я в очередной раз.
– Ну потому что сыночек крупный, а вы девушка миниатюрная. Мальчик явно пойдет в отца.
– А, то есть сегодня только начало всех мучений, да?
– Ваше величество, вам нужно расслабиться и позволить природе все сделать.
– Хэжин, ты когда-нибудь рожал?
Врач поперхнулся от такого вопроса.
– Нет…
– Ну вот и не учи, как надо! Мне больно-о-о! Могу я хоть раз в пару лет поорать вволю? Я даже не матом!
– Опишите характер боли.
– Вы когда-нибудь тёрку глотали?
Лицо Хэжина вытянулось. Врач смотрел с некоторым недоверием.
– Странно, вообще… разве что… о… Ваше величество…
– Что? Ты ошибся и я вместо ребенка уже восьмой час рожаю противотанкового ежа?
– Боюсь, придется сделать вам наркоз. Если моя версия подтвердится…
– Делай, – хныкнула я.
Боевой пыл куда-то ушел и теперь я отчаянно жалела, что не пустила мужа на роды. Чего одной мучиться?
Медицинский робот шустро ввел мне лекарство, и уже через пару минут все тело расслабилось, а боль ушла. Я довольно замурчала и даже устроилась поудобнее. Насколько вообще можно было устроиться на больничной кушетке с огромным животом.
– Шрам мы вам уберем, – ласково приговаривал Хэжин, – а пока разговаривайте со мной, чтобы я знал, что вы в сознании и если почувствуете что-то необычное, сразу сообщайте.
– У меня ничего не болит, это крайне необычно.
– Все будет хорошо. Операция очень простая.
– Так какого рожна вы ее сразу-то не провели? Чего я мучилась восемь часов?
– Ну я же не знал, что…
– Что?
– Да так. Просто понимаете, я не учел некоторые расовые особенности и… не больно?
– Нет! Так что с особенностями?
– Сейчас поясню на примере.
Медицинский робот закрыл от посторонних взглядов всю нижнюю часть меня и принялся чего-то там делать. Уж не знаю, что именно, я ничего толком не чувствовала. Просто лежала и смотрела на Хэжина, который сосредоточенно управлял роботом через панель.
Сколько так лежала, не знаю, но в один момент вдруг заволновалась.
– Хэжин, что так долго? Все в порядке? С ребенком все в порядке?
– Не волнуйтесь, Паулина, осталось совсем немного. Хотите, я позову его величество?
– Зови, – сдалась я. – Хэжин, если что-то идет не так, скажи честно, потому что я хочу знать!
– Все в порядке, у вас здоровый мальчик и скоро вы его обнимете. Лорд Фортем убьет меня, если я не позову его к этому моменту и не дам увидеть сына. Однако мне придется на несколько недель поместить его в капсулу, которая имитирует природный состав атмосферы Шератана.
– Зачем?
– Крови отца в ребенке больше, чем мы думали. Это совершенно безопасно, все будет хорошо.
Как-то слабо успокаивали его слова, но я старалась дышать глубже и думать о хорошем. О мороженом. О бассейне. Что там еще у нас есть… о Тамире и отпуске, в который он меня звал. О том, что Мирна скоро наверняка выйдет замуж и придется организовывать ей свадьбу. О дне рождения леди Ортес.
Хэжин вернулся на удивление быстро, вместе с Аднаром.
– Привет, красотка. Как ваши дела?
– Мои нормально, а вот его не знаю, мне не говорят.
– Хэжин утверждает, что все хорошо. Он мне врать не будет. Побоится.
– Я просто хотел, чтобы вы оба это увидели. Осталась минута.
Я затаила дыхание в ожидании момента, когда смогу увидеть ребенка. Как долго мы его ждали, как долго шли к этому моменту! С каким внутренним страхом я прислушивалась к биению сердца маленькой жизни. Как намучился Хэжин, успокаивая мои истерики, и как волновался Аднар, получив ребенка, о котором даже не мечтал.
Первый детский крик, раздавшийся вдруг, заставил меня вздрогнуть. Через минуту Хэжин передал Аднару крохотный сверток. Я попыталась приподняться, чтобы посмотреть на сына, но наркоз еще не включил мне способность двигаться, а медробот еще заканчивал операцию.
– Удивительно, – хмыкнул муж. – Ты только посмотри.
Муж наконец дал в руки сына, но придерживал, на случай, если мне вдруг станет плохо.
– Какой красивый. Кажется, я уже забыла, что было больно и хочу еще одного.
– Посмотри на руки.
Аднар осторожно приподнял крохотную ручку малыша и я ахнула – на ней виднелись тонкие, не оформившиеся толком, шипы.
– То есть кормить без риска для жизни мне будет нельзя?
