Народ посмеивался, глядя на Геллера, который поднял голову, с трудом разлепил глаза. Окинув всех мутным взглядом, Саша поднялся, кивнул вместо прощания и пошел по вектору, который обозначил Костя. Он часто ночевал у Токаревых после покера, поэтому даже на автопилоте без проблем дорулил до малой гостиной. Сил хватило только, чтобы снять штаны и достать из шкафа плед. Не заморачиваясь с раскладыванием, а тем более постельным бельем, Геллер рухнул на диван, сунул под голову подушку.
— Стерва ты, Сокол, — буркнул он.
Саша собирался придумать много витиеватых эпитетов и неоспоримых обвинений, которыми одарит Настю, но усталость настигла его в полной мере, и он отключился.
Спал Саша хорошо. Как на облаке. Но не так долго, как хотелось бы.
— Я же говорил, они здесь.
— Да, тащи ящик.
— Круто. Чур, я машинист.
— Чего это ты? Я хотел.
— Я уже сказал «чур».
Геллер улыбался, слушая возню и перепалку Ильи с Андреем. Видимо, они нашли ящик с игрушками, проигнорировав при этом спящего гостя. Саша приоткрыл глаза, наблюдая, как мальчишки вываливают на ковер детали железной дороги.
— Бессовестные, — в дверях выросла Марина, — Вы что вытворяете? Не видите, дядя Саша здесь.
— А что такого? — пожал плечами Илья.
— Да, — поддержал брата Андрей, — Он же спит.
— Вот именно, — рыкнула Марина.
— Мы его не будили.
— Да. Вообще не трогали, мам.
Мальчики искренне недоумевали, чем так разозлили родительницу, что Геллер не выдержал — засмеялся.
— Я проснулся, Марин. Все нормально, не ругайся, — вступился он за пацанов.
— Раз проснулся, иди завтракай, — не очень мило поприветствовала Бирюкова, добавив строго, — И нечего им потакать. На шею сядут.
— Я не против.
Марина ничего не ответила, лишь фыркнула и прикрыла дверь с той стороны, чтобы не смущать приятеля, который очень красноречиво кутался в плед.
Геллер поспешил одеться, вежливо отказался от каски полицейского и той же роли в какой-то очень занятной истории об ограблении поезда. Близнецы не настаивали, потому что гостю "мама велела завтракать". Саша умылся, прибыл на кухню. Там его уже расцеловала Марина, обняла Ира. Посыпались вопросы о делах, жизни, детях, работе. Костя даже про тренировки спросил. Геллер рассказывал о личном скупо, о работе без энтузиазма. И только откровения о новом тренере у него получились красочными, даже веселыми.
Саша уехал пораньше, сославшись на дела и ранний подъем. Но в действительности ему было не очень комфортно среди детей и семейного переполоха. Был бы с мальчишками — другое дело. А так он чувствовал себя лишним.
Дома, от нечего делать, Геллер полез в интернет, прогуляться по соцсетям, поискать спортивные группы кроссфита. Но вместо этого застрял на Настиной странице. Он сначала хотел просто ответить на ее сообщения, но увлекся и перешел к изучению профиля. Фоток было много. Даже с выступлений имелись. Яркий купальник и макияж, тон на коже и… слишком сухое мускулистое тело. Саша посчитал, что Сокол перестаралась. Сейчас Настя выглядела намного лучше. Она наела щечки, прибавила жировую прослойку и выглядела… нормально. А не как ходячее пособие по анатомии. Геллер, конечно, знал, что критерии для фитнес-бикини очень жесткие. И Сокол, кажется, была близка к идеалу для этого конкурса. Но Саше не нравилось. Намного привлекательнее, по его мнению, Настя выглядела в межсезонье.
Ночью снова посетила бессонница. И вместо обычного самоедства Геллер мучился мыслями о Насте. Он пытался убедить себя, что это плохо, некрасиво, но ничего не мог с собой поделать. Нравилась она ему, хоть тресни. В конце концов, он же не гей и не кретин, чтобы игнорировать юную красоту с идеальными формами. Уверив себя, что вполне нормально реагирует на симпатичную молодую девушку, Геллер почти успокоился. Но спокойствие было относительным. Перестав мучиться совестью, Саша дал зеленый свет похоти. Измученная долгим воздержанием мужская природа подкидывала ему красочные фантазии на тему прелюбодеяний с собственным тренером. В душе, в раздевалке, в гардеробной, в малом зале, на парковке. Где только он не побывал вместе с Настей этой ночью.
Разумеется, подобные игры разума могли кончиться только походом в ванную и прохладным душем. Смывая с себя следы синтетического удовольствия, Саша старался не думать, не зацикливаться. Как ни странно, смог. И уснул почти сразу.
Следующие две недели он старался не циклиться на Насте. Это было и сложно, и просто одновременно. Они виделись каждый день, регулярно списывались, но на тренировках сил на эротические фантазии у Геллера не хватало. Его больше волновало, как бы не сдохнуть, не блевануть и не обделаться. Он даже не знал, которая из трех опций наиболее унизительна для него и омерзительна для Насти.
Пока ему удавалось почти все. Саше нравилась новая жизнь в новом темпе, с новым питанием. Он, наконец, нашел то, что встряхнуло его, взбодрило. И этим был обязан Насте. Геллер старался проникнуться к ней братскими чувствами, на худой конец дружескими, но не получалось. Фантазии, посетившие его однажды, никуда не делись, а только обрастали новыми локациями и подробностями. В общем, жить не мешали, помогали расслабиться. Саша стал принимать это, как данность, потому что не знал способа избавиться от порочных мыслей. Да, в общем, и не хотел.
Весна в этом году баловала. Обрадовав теплом уже в середине апреля, она не сдавала позиций, обещая превратиться в жаркое лето. Школьники радовались грядущим каникулам. Студенты готовились к сессии, госам, защите дипломов. В это время Администрация города совместно с Центром Занятости Населения и Союзом Предпринимателей области всегда устраивали Ярмарку Вакансий. Геллер очень любил это сборище, всегда участвовал. На этот раз его даже пригласили выступить с речью, и он, конечно, не отказал.
В день перед Ярмаркой Настя впервые отменила тренировку. Вернее, позвонила сообщить, что не сможет прийти, как обещала, потому что застряла где-то на трассе. Саша предложил помощь, но Сокол сказала, что водитель уже со всем разобрался. Настя сказала, что будет в городе к обеду, но даже перенести встречу нет никакой возможности, потому что у нее очень плотный график. Все, что она могла — это скинуть смской план тренировки. Геллер подозревал, что Настя скорректировала нагрузки, учитывая самостоятельность исполнения. Понял он это очень просто — не устал. Вернее, вспотел, конечно, но не так, как обычно с Сокол.
Уже в середине дня Саша понял, что ему мало. Желая узнать, как дела у Насти, а заодно поделиться с ней идеей, Геллер позвонил тренеру. Она уверила, что все закончилось благополучно, а так же подтвердила, что снизила интенсивность тренировки. На Сашин вопрос, можно ли ему побегать вечером, Настя ответила утвердительно. Она похвалила его рвение, отчего Геллер распушил перья, как петух.
После работы Саша сразу пошел в клуб. Переодевшись
