— Кто этот парень? — выдал он, — Твой бойфренд?
— Что? Какой парень? — занервничала Настя.
— Вчера в клубе. Он обнял тебя.
— О… Господи, — она захихикала, — Да это Лешка. С ума сошел? Ему семнадцать.
— Ммм, — неопределенно протянул Саша.
— Мы не виделись месяц, он уезжал на сборы. Я его тренирую иногда. Просто друг.
— А… Ясно.
Настя склонила голову, внимательно взглянула на своего подопечного.
— Саш, ты меня ревнуешь что ли?
Оправдываться было глупо, и Геллер решил сдаться.
— Ну знаешь, есть немного. Я думал, у нас все серьезно. А оказывается, ты играешь в эти садо-мазо игры не только со мной. Это так больно, — он положил руку на сердце, чтобы уж совсем свести все к стебу.
Настя рассмеялась.
— Боже, Геллер, я тебя обожаю. Можешь расслабиться — ты мой любимый клиент. Самый стойкий и вежливый.
— Серьезно?
— Ага.
— Тебе придется меня обнять, чтобы я перестал чувствовать эту чертову ущербность.
— Иди сюда.
Настя раскрыла руки и сделала шаг вперед. Саша даже не думал отказываться. Он обнял ее, склонив голову, уткнулся носом Насте в макушку. Она пахла так приятно. Геллер стиснул крепче.
— Задушишь, — проскулила Сокол.
— Все. Полегчало, — объявил Саша, отстраняясь.
— Я рада.
И теперь он мог сметить тему на нейтральную.
— Забавно видеть тебя в обычной одежде, а не в трениках.
— Ты тоже отлично выглядишь. Такой важный в этом костюме.
— А без костюма я не важный? — поддел Геллер.
— Без него я тебя не видела.
Саша придумал остроумно-пошлый ответ, но не успел блеснуть — подавился словами, почувствовав, как его бицепс кто-то сжал. Эту хватку он, к сожалению, узнал.
— Сашенька, везде тебя ищу, — запела голосом пьяной лисицы Татьяна.
Вместо ответа Геллер шумно выдохнул, даже глаза закатил. Но, кажется, Татьяна не особо нуждалась в диалоге.
— А ты тут развлекаешь милую девочку. Познакомишь нас? — продолжала она.
Саша знакомить не хотел, а отчаянно придумывал причину, чтобы избавиться от коллеги. Его заминкой воспользовалась Настя.
— Я Настя, — представилась она, протягивая руку по-деловому.
— Миленько, — фальшиво улыбнулась Таня.
Саша аккуратно снял с себя ее руку, но Некрасова тут же обняла его за талию.
— Кажется, народ потихоньку расходится. Ты ведь отвезешь меня? — запела она так сладко, что Геллер стал искать поблизости воду — запить.
— Отвезу, — буркнул он, жалея, что пообещал подбросить ее еще утром.
— Я говорила, что ты был великолепен. Потрясающе смотришься на сцене. Вы слушали его речь, Настенька? Кстати, а вы кто?
— Татьяна, прекрати, — процедил сквозь зубы Геллер.
— Я его ночной кошмар, — усмехнулась Настя.
Ее забавлял разговор с этой дамой. Если странные речи можно было назвать разговором.
Некрасова сжала губы, не понимая, но и не одобряя намеки на что-то ночное с участием Геллера и молоденькой симпатичной девицы.
— А мы вот, знаете ли, все время вместе, — продолжала бредить Таня, — Иногда и ночью тоже. И это такое счастье. Никаких кошмаров.
— Пожалуй, нам и правда пора, — засобирался Геллер.
— До завтра, — Сокол стрельнула в него загадочным взглядом.
Саша не успел понять, что это все значит, а потом и вовсе растерялся. Настя прижалась к нему на миг, обхватила рукой за шею, потянула вниз, чтобы поцеловать в щеку.
— Буду очень ждать встречи, дорогой.
Геллер остолбенел. Татьяна — тоже.
Он очнулся первый и мгновенно понял, что его редактор собирается устроить сцену. Схватив Некрасову за локоть, он кивнул Насте и потащил коллегу к выходу, предвкушая продолжение банкета в виде разборок по дороге.
А Настя проводила их глазами до самого выхода. Она догадывалась, что эти двое продолжат день отдельно друг от друга, но все равно злилась. Странное, нелогичное чувство… Она знала его имя. Ревность. Очень долго Настя приучала свое глупое сердце игнорировать, не реагировать на женщину рядом с тем, кого она так сильно любила. И преуспела в этом.
Смешно, что сегодня она ревновала Сашу. Своего клиента. Он нравился ей. Иногда она даже восхищалась им. Но ревность…
Сокол хихикнула, уверяя себя, что дала маху. Она решила, что обязательно извинится завтра за этот поцелуй и лишние слова. Кем бы ни были друг другу Геллер и Татьяна — это не ее дело. Но мерзкая гусеница-ревновашка продолжала грызть изнутри, уверяя в обратном.
*В некоторых покерных турнирах блайнды (ставки вслепую) могут подниматься и расти с каждым кругом раздач. Таким образом, игроки с небольшими стеками вынуждены играть агрессивно, постоянно выставляться (идти ва-банк), чтобы удвоиться. Иначе их фишки очень быстро «съедят» блайнды.
Глава 6. Это очень плохо
— Пристегнись, — рявкнул Геллер, засунув в машину почти невменяемую Татьяну.
Он с трудом добрался с этим багажом до парковки, потому что Некрасова постоянно пыталась то обнять его, то взять под руку, то за нее. Хорошо, целоваться не лезла. Но Саша подозревал, что это она бережет на десерт.
— Чего ты злишься? Господи, — недоумевала Таня, фиксируя ремень.
Саша раздраженно фыркнул, не понимая, пьяна она на самом деле или делает вид.
— Ты меня позоришь, Татьяна, — сказал он как можно спокойнее.
— Сам себя позоришь, — вернула ему любезность коллега, — Жмешься с какой-то девкой у всех на виду. Как по-твоему я должна реагировать?
Геллер аж воздухом подавился от негодования.
— Во-первых, она не девка, — принялся разжевывать он, начиная с главного, — Во-вторых, я с ней не жался. В-третьих, какого дьявола ты вообще должна на это реагировать?
— Да как ты..? — вскрикнула Таня, всплеснув руками от чувств, которые он не понимал.
Саша вцепился в руль, обратив все свое внимание на дорогу. Он с ужасом ждал, что она сейчас начнет предъявлять претензии, попрекать его той хмельной ночью, признаваться в любви, но Некрасова замолчала. Она отвернулась к окну, утирала слезы, всхлипывая. Геллер поморщился, понимая, что некрасиво радоваться такому повороту. Но его все равно утешал факт, что Таня, наконец, иссякла и тихо ревет. Он предпочел бы доехать до ее дома в тишине, но шмыганье носом было лучше воплей и претензий. Наслушался их в свое время от Светы. И она хотя бы была тогда его женой. Вроде как имела право выносить мозг.
— Приехали, — буркнул Геллер, притормозив у подъезда.
Как много бы он отдал сейчас, чтобы никогда не знать, где живет его редактор. Только он так подумал, Таню прорвало. Она освободилась от ремня, кинулась целовать его, норовя запачкать соплями и слезами.
— Сашенька. Саша, милый. Пойдем ко мне, — икала она, — Прости меня… Я ведь… Ты…
— Пожалуйста, остановись, — взмолился Геллер, хватая ее за руки, отстраняясь.
— Я все испортила, да? — снова заплакала Таня.
— Нечего было портить.
— Но…
— Чего ты хочешь, Тань?
— Тебя, — ответила она, не думая ни секунды.
— Ты хочешь мужа, детей, стабильности. Это не моя история. Больше не моя.
— Сейчас я банально хочу секса, — клянчила Таня по программе-минимум.
— И это тоже не ко мне.
— Да брось, Саш.
— Уже. Иди домой.
Она долго смотрела на него, не находя, что сказать в ответ, какой еще довод привести, как уломать. Но Таня не была дурой, поняла, что все бесполезно, вылезла из машины, ограничилась банальной грубостью на прощанье.
— Ну и мудак же ты, Геллер, — и со всей силы
