Потом, сделав ему знак, чтобы он ушел, она упала на постель рядом со спящей Эммануэль. Обхватила ее обеими руками и провалилась в сон.
СЧАСТЬЕ АРИАНЫ
Жизнь у Арианы стерла и дни, и ночи. Долго ли оставалась у нее Эммануэль? Вернулся ли уже ее муж? Она не имела об этом ни малейшего представления.
- Всякий раз, когда я застану тебя бездельничающей, я буду тебя наказывать, - так предупредила Ариана Эммануэль. И она держала свое слово, ведя точный учет часам, которые Эммануэль проводила, наслаждаясь своим телом самостоятельно. Если же Эммануэль слишком долго спала по утрам или же проводила много времени за туалетом, ее подвергали немедленному наказанию. Она обязана проводить время в постели, подвергаясь обучению интенсивному и в строгом ритме, таком, какого она не знала до сих пор.
- Будь ненасытной, - увещевала ее наставница, и, к своему великому изумлению, Эммануэль такой и становилась.
'Аутоэрастия' - так называла этот вид занятий Ариана, и хвалебная песнь этой страсти постоянно звучала из ее уст.
- Это необходимо так же, как нужна меткость в бейсболе или крокете... Любить - без этого человек не может обойтись так же, как без еды и дыхания. И если кто-то считает мастурбацию потерянным временем, тогда потерянное время и писание портретов на холсте, и сочинение концерта для флейты... Если хочешь знать, мастурбация - это поэзия!
И еще она говорила:
- Я могла бы перенести, если бы ты сказала, что больше не хочешь заниматься любовью, но я бы тебя убила, услышав, что ты отказываешься от мастурбации.
И еще:
- Когда ты познакомишься с новой девицей, спроси ее, сколько раз в день она забавляется сама с собой. И если она делает это не так часто, как ты, она не стоит твоего внимания.
Или же:
- Знаешь ли, что многие мужчины женятся, даже не пытаясь узнать, мастурбировали ли когда-нибудь их невесты? Что за любовь может быть у них? И снабжала это таким примечанием:
- Есть мужчины, которые предпочитают жениться на женщинах, совершенно равнодушных к своему полу... Я думаю, что это извращение!
Ариана заставляет свою узницу ласкать самое себя до изнеможения. Потом она вытягивается на ее неподвижном теле и трется о ее ноги, ее живот, грудь, лицо, пока сама не оказывается в сладком обмороке.
Порой она ложится на спину, закинув руки за голову, и Эммануэль приникает к ней. Бутон плоти Арианы, выпуклый и твердый, вырастает от прикосновения языка Эммануэль, и та иногда подолгу держит его во рту.
Когда Ариана утомляется, она зовет Жильбера и указывает на Эммануэль:
- Теперь ты!
И он сливается с Эммануэль по два, по три, по четыре раза в день. Теперь он занимается любовью только с нею. И когда он изливается в Эммануэль, Ариана наклоняется к ней и пьет этот коктейль.
- Ты не думаешь, - сказала она однажды своему супругу, - что Эммануэль была бы для тебя идеальной женой? И твоим друзьям она очень подойдет - они имели бы ее, когда захотят.
Когда они снова оставались одни, Ариана продолжала наставлять Эммануэль:
- Одного супруга тебе никак не должно хватать.
- Но... А как же ты?
- Я люблю раздаривать своих мужей.
- Мужей? Разве их у тебя несколько? Прекрасная графиня засмеялась:
- Я имею в виду будущих.
Эммануэль подозрительно посмотрела на подругу:
- Ты больше не любишь Жильбера?
- Почему ты так думаешь?
- Но ты же отдаешь его мне.
- Если бы я его не любила, я бы его тебе никогда не дала.
- Значит, ты решила делить его с другими?
- Не совсем так... Ты знаешь, я никогда ничего не решаю заранее. Я прихожу в ужас от всяких планов и проектов. Я жив и живу. И что бы ни происходило, все идет к лучшему.
- Так. Если ты останешься с мужем - это хорошо. А если ты его потеряешь это тоже хорошо?
- Конечно.
- Значит, ты его не любишь.
- В самом деле? - Ариана посмотрела на Эммануэль так, что та смутилась, но все же спросила:
- Ариана, а ты пробуешь все просто потому, что тебе нравится все испытать?
- Конечно.
- И ничто не кажется тебе отвратительным?
- О, почему же... Мне многое кажется отвратительным: все ограничения и все запреты. Все те, кто не хочет ничему научиться. Все люди, живущие, как слизни, в своей молочнокислой добродетели, удовлетворенные собственным окружением, упоенные своим нежеланием узнать что-либо. У них единственный резон - не хочу этого знать, потому что мне это не нравится. А ты спроси их, в чем причина их неприятия этого, почему им это не нравится, и они - к твоему удивлению - даже не смогут ответить. Вот в чем сущность зла, отвратительного, как ты выразилась, - в наслаждении собственным незнанием, в отсутствии любознательности, в отказе от жажды открытий.
- Но разве, возможно заняться чем-то, что тебе не нравится?
- Наслаждение можно найти во всем, если не мешает какой-то врожденный порок.
- Но ведь и то, что доставляет наслаждение, может тоже надоесть.
- Никогда, если ты умеешь обновлять себя. Вот мы говорим: 'Ох, этот малый, как он был хорош в постели!'. Но в постели все хороши, лишь бы это делать с кем-нибудь впервые.
- Но зачем тогда выходить замуж?
- А ты думаешь, брак - это какая-то наглухо запертая башня? Замуж выходят чтобы быть свободнее. Умная девушка докажет, что после свадьбы у нее будет больше любовников, чем прежде: разве это не стоящий сам по себе резон?
- Это было бы прекрасно, если бы с этим соглашался муж. Но если женщина идет замуж, чтобы спать со многими мужчинами, мужчина-то женится на ней для того, чтобы она спала только с ним.
- Так вот жена и должна его перевоспитать, а не хныкать и жаловаться.
- Даже рискуя расстаться с ним?
- А как же! Это все равно лучше, чем повернуть назад.
- Твой муж думает точно так же. Почему же ты хочешь расстаться с ним?
- Кто тебе сказал, что я этого хочу?
- Но ты говоришь, что он должен жениться на мне.
- А разве это означает, что он непременно должен разводится со мною? Жильбер может иметь другую женщину, он может вообще находиться в другом полушарии, но я все равно всегда буду существовать здесь для него.
- Даже если снова выйдешь замуж?
- Могу ли я перестать быть Арианой? Я просто буду любить на одного мужчину больше.
- Но... Если у Жильбера другая женщина, а у тебя другой мужчина, что же общего останется между вами?
- Наша любовь, разумеется.
И, видя недоумевающий взгляд Эммануэль, Ариана продолжала:
- Жильбер и я, мы любим друг друга, но это не та любовь, когда, вцепившись в руку другого, не могут отвести от него зачарованного взгляда. Самая большая радость для нас - видеть, что другой не упускает своего шанса.
- Но ведь хорошо жить с тем, кого любишь.
