Светлячок вернулся. Это было очень странно: я никогда не видела, чтобы хоть один из них залетал в дом, к тому же на улице еще стоял день. Но меня сейчас занимало совсем другое – пора уже повидать Кэллума. Я поднялась в спальню, плотно закрыла дверь, вставила в уши наушники и поставила зеркало на письменный стол. Едва произнеся его имя, я ощутила знакомое покалывание в руке, и вот он уже появился за моим плечом. Он выглядел таким же прекрасным, как и всегда.
– Добро пожаловать домой, красавица.
– Как здорово, что я снова здесь, – сказала я, подняв руку, чтобы коснуться его лица. – Мне не хватало возможности сделать вот это.
Когда мои пальцы скользнули по его щеке, я ощутила едва уловимое сопротивление. Глаза Кэллума закрылись, и я увидела в зеркале, как он прижался щекой к моей руке. Я продолжала поглаживать его лицо, его шею, затем развернулась и нежно поцеловала его в губы.
Его глаза удивленно раскрылись, и он тотчас ответил на мой поцелуй. Ощущение было невероятно странным – моих губ словно касалось перышко.
В конце концов Кэллум отстранился.
– Ты хоть немного представляешь себе, что со мной делаешь?
Я ухмыльнулась.
– Представляю, и даже очень хорошо. И это самое меньшее из того, что ты заслужил.
Я запустила руку ему в волосы, погладила его затылок и увидела, как он прижимается к моей ладони. Я коснулась его лица, желая видеть его глаза. Они потемнели от страсти.
– О Алекс, – прошептал он. – Как же я тебя люблю. – Он опять немного отстранился и посмотрел на мое отражение в зеркале. – Я все никак не могу поверить, что ты и в самом деле вернулась. Мне кажется, что я был близок к тому, чтобы потерять тебя, уже столько раз. – Его голос был полон страсти.
– Я жалею, что не рассказала тебе всего в самом начале, сразу после того, как впервые встретилась с Кэтрин. Тогда бы ничего этого не произошло.
– Сейчас уже нет смысла об этом жалеть, и это ведь не вызвало необратимого вреда. – Строго говоря, это не совсем соответствовало истине, но он упрямо отказывался вдаваться в детали относительно той проблемы, которую представлял собой его почти пустой амулет.
Насколько я могла понять, он решал эту проблему, выходя на охоту рано утром и поздно вечером. Мне не хотелось допытываться у него, не приходится ли ему жертвовать своими принципами, чтобы наполнять амулет и не подпускать к себе отчаяние.
Я устроилась в его объятиях и молча смотрела на него. Я могла бы смотреть на него часами, вбирая в свое сознание каждую черту его лица, пока оно не станет для меня таким же знакомым, как и мое собственное. Я упивалась тем видом, который был перед моими глазами сейчас: ведь в больнице у меня было только крошечное зеркальце для макияжа, которого оказалось совершенно недостаточно, чтобы видеть его во всей красе.
– Кэллум, как ты думаешь, сколько тебе лет? – Он начал было качать головой. – Нет, погоди, не перебивай меня. Как, по-твоему, каким может быть твой возраст с наибольшей долей вероятности?
Он вздохнул.
– Я и сам бы хотел это знать.
– Должно быть, очень досадно, что тебе неизвестен даже такой простейший факт.
– Так оно и есть. Единственное, на что я могу хоть как-то ориентироваться, – это относительный возраст остальных.
Я посмотрела на него вопросительным взглядом.
– Остальные Зависшие – это пестрое собрание людей всех возможных возрастов – то есть тех, на которые они выглядят. Некоторые молоды, как и я, другие среднего возраста. А двое или трое совсем стары.
Я все еще не понимала, к чему он клонит.
– Но как это может тебе помочь?
– Должно быть, мне столько лет, на сколько я выгляжу: судя по всему, приходя в наш мир, мы сохраняем свою наружность.
Эта мысль показалась мне вполне здравой.
– Тогда посмотри на себя – сколько лет ты дал бы себе?
– Хмм, а какой возраст был бы идеален, с твоей точки зрения?
Я рассмеялась.
– Да ты жульничаешь.
– Ну почему бы мне не использовать по максимуму те немногие возможности, которые у меня еще остались, чтобы повернуть дело по-своему?
– Конец этой фразы он пробормотал невнятно, поскольку покрывал поцелуями мою шею.
Я отпряла всем телом, чтобы заставить его опять сесть прямо. – Послушай, я задала тебе вопрос. Ответь на него.
– Честно? Я не чувствую себя таким уж молодым. Мне кажется, я уже обладал достаточным чувством ответственности, когда стал Зависшим. А сравнивая свое лицо с другими лицами, которые я вижу, я думаю – хотя не могу сказать точно, – может быть, что-то около девятнадцати? – Он смотрел на меня пристально, желая понять, не кажется ли мне это проблемой. – А теперь твоя очередь. Что по этому поводу думаешь ты?
Он умудрился назвать мне именно тот возраст, который я бы ему и дала.
– Девятнадцать подходит, – улыбнулась я, глядя на него из-под ресниц. – В этом возрасте человек уже достаточно взросл, чтобы быть чуточку искушенным, но еще достаточно молод, чтобы веселиться, когда того требует ситуация.
– Но зачем тебе знать мой возраст? Разве это что-то меняет?
– О, просто Кэтрин сказала мне одну вещь – вот я и начала гадать, – небрежно ответила я, схватив со стола старый магазинный чек и постаравшись напустить на себя беззаботный вид.
– Знаешь, пора бы тебе уже понять, что не стоит обращать внимания ни на что из того, что она наговорила.
– Я знаю. Прости. Думаю, меня просто взяло любопытство. Ведь ты знаешь обо мне так много.
– Черть, – неожиданно сказал он, – я ведь понятия не имею, сколько тебе лет.
– Ты никогда меня об этом не спрашивал, – парировала я. – Может быть, я для тебя слишком молода.
– Я готов пойти на этот риск, – рассмеялся он. – К тому же скоро ты сможешь догнать меня по годам.
– Это верно. Ну, давай, теперь твоя очередь высказать догадку.
– Но это же нечестно! Не можешь же ты заставлять меня строить догадки относительно и моего возраста, и твоего.
– Если угадаешь, я тебя поцелую.
– Что ж, такая игра мне по вкусу. Хорошо, я бы сказал… хм-м, посмотрим, удастся ли мне угадать правильно. Ты все еще учишься в школе, но уже почти закончила; ты умеешь водить машину; и, по-твоему, любой парень твоего возраста представляет собой пустое место.
Я кивнула – пока что он ни в чем не ошибся.
– Итак?
– Итак, тебе должно быть семнадцать лет.
– Совершенно верно, – подтвердила я. – Но готова поспорить, что ты сжульничал.
– Даже и в этом случае я все равно требую награду. – С самодовольным видом сказал он. – Ты специально не оговаривала, что жульничать запрещено. Так что я жду законного поцелуя.
Я повернулась так, чтобы по-прежнему видеть в зеркале, где именно находятся его губы, и поцеловала их.
– Вижу, нам придется попрактиковаться в осуществлении этого маневра, – заметил он. – Ну что, поработаем
