Исходив вдоль и поперек гостиную, он рискнул выбраться в коридор, в конце которого виднелись две двери. Одна из них вела в ванную комнату, а вторая, очевидно, в спальню. Неожиданно Фернандито охватило муторное чувство, смесь волнения, смущения и стыдливости. Оно заставило его остановиться на полпути к ванной и вернуться в столовую. Сев на стул, он стал ждать. Вязкие минуты тянулись, как кисель, и единственным утешением служило тиканье настенных часов. Фернандито пришел к выводу, что время всегда течет со скоростью, обратной пожеланиям человека, переживающего томительные мгновения.
Он опять встал и приблизился к окну. Варгаса не было. Пятью этажами ниже жизнь шла своим чередом, далекая и обыденная. Сам не понимая как, Фернандито вновь очутился в коридоре, у двери в ванную. Он шагнул внутрь и полюбовался на свое отражение в зеркале. На полочке стоял открытый тюбик губной помады. Фернандито взял его и с любопытством повертел в руках. Кроваво-красный цвет. Вспыхнув, он поставил тюбик на место и выскочил из ванной как ошпаренный. Напротив находилась дверь спальни. С порога Фернандито увидел, что постель не разобрана. Алисия не спала на своей кровати. Хлынувшие потоком игривые мысли он изгнал из головы прежде, чем они успели обрести форму.
Фернандито несмело вошел, не спуская глаз с кровати. Представив Алисию, распростертую на ложе, он отвел взгляд, поскольку у него тотчас возник вопрос, много ли мужчин ложилось с ней рядом, осыпая гибкое тело поцелуями. Шагнув к шкафу, Фернандито открыл дверцы, и в полумраке перед ним предстал гардероб Алисии. Коснувшись висевшей на плечиках одежды кончиками пальцев, он закрыл шкаф. Возле кровати стоял деревянный комод. Фернандито открыл первый ящик и увидел богатую коллекцию идеально сложенных предметов туалета из шелка и трикотажа: черных, красных, белых. Только через несколько секунд он сообразил, что́ именно предстало его взору: в ящике лежало нижнее белье Алисии. Фернандито проглотил слюну. Его пальцы зависли в нескольких сантиметрах от воздушной ткани. Он отдернул руку, будто кружево обжигало, и закрыл ящик.
– Идиот!
Самокритика не помешала Фернандито открыть второй ящик. Там хранились шелковые чулки и аксессуары с ленточками, вероятно, предназначенные поддерживать их. От этого зрелища у него помутилось сознание. Он осторожно потряс головой и начал задвигать ящик. И тут внезапно затрезвонил телефон, причем настолько пронзительно, что Фернандито испугался, будто сердце оборвется в груди и вылетит изо рта, ударившись о стену. Резко захлопнув ящик комода, он бегом бросился обратно в столовую, тяжело дыша. Телефон продолжал требовательно верещать, как пожарная сирена.
Фернандито растерянно замер у аппарата, не зная, как поступить. Телефон заливался без перерыва примерно минуту. Наконец, когда он протянул к нему дрожащую руку и отважился взять трубку, звонок стих. Фернандито положил трубку на место и глубоко вздохнул. Сев на стул, он закрыл глаза. В груди стучало. Это громко билось его сердце, будто застревавшее в горле. Фернандито посмеялся над собой: он в полной мере осознал нелепость своего поведения, что произвело на него отрезвляющее воздействие. Если бы Алисия увидела его…
«Я не гожусь для подобного», – подумал он. И чем скорее он признает очевидное, тем будет лучше. События истекшей ночи и недолгая карьера помощника Алисии ясно дали понять, что его жизненный путь далек от мира интриг и приключений и лежит скорее в области коммерции или государственной службы. Фернандито решил объявить о своем увольнении сразу, как только Алисия вернется. О визите же в святилище интимных предметов туалета прекрасной начальницы следовало поскорее забыть. «Случалось, мужчины более достойные становились жертвами меньших соблазнов», напомнил себе Фернандито.
Отдавшись плавному течению благочестивых мыслей, он постепенно восстанавливал душевное равновесие, когда рядом снова зазвонил телефон. На сей раз Фернандито машинально схватил трубку и тихо ответил.
– Кто это? – громыхнул голос Варгаса на линии.
– Фернандито.
– Позови к телефону Алисию.
– Сеньорита Алисия ушла.
– Куда?
– Не знаю.
Варгас тихо выругался.
– А ты чем там занимаешься?
– Сеньорита Алисия велела мне дождаться вас и сообщить о том, что случилось ночью.
– И что же случилось?
– Думаю, мне лучше пересказать вам подробности при личной встрече. Где вы находитесь?
– В Гражданском регистре. Когда Алисия обещала вернуться?
– Она ничего не обещала. Взяла оружие и ушла.
– Оружие?
– Да, револьвер с барабаном…
– Я знаю, как он выглядит!
– Вы придете?
– Поднимусь на минутку к себе, чтобы принять душ и переодеться, поскольку я грязен, как трубочист, а затем приду.
– Я вас подожду.
– Сделай одолжение. Фернандито…
– Слушаю.
– Надеюсь, я не увижу, что ты рылся там, где не следует.
Синий трамвай тащился по склону холма со скоростью дохлой мухи. Алисия успела запрыгнуть в вагон, прибыв на остановку в ту минуту, когда водитель уже трогался с места, начав подъем по бульвару Тибидабо. Салон был заполнен школьниками, явно воспитанниками какого-то интерната. Группа учащихся путешествовала под присмотром двух священников с суровыми лицами, и Алисия предположила, что детей везут на экскурсию в храм на вершине горы. Она оказалась единственной женщиной среди пассажиров. Один из школьников по указанию наставника уступил ей место, и едва Алисия села, гвалт мальчишеских голосов стих, так что стало слышно, как бурчит в животе у парней, а может, это бурлили гормоны у них в крови. Она опустила голову, предпочитая притвориться, будто едет в трамвае одна. Школяры, которым Алисия дала бы лет тринадцать-четырнадцать, искоса посматривали на спутницу так, словно никогда прежде не видели подобного создания. Напротив нее сидел подросток, усыпанный веснушками, с ярко-рыжими волосами и глупым выражением физиономии. Казалось, ее присутствие повергло его в транс. Глаза парня скакали, точно их заклинило, раз за разом повторяя одну и ту же траекторию: от собственных коленей к лицу Алисии. Она подняла голову и несколько секунд смотрела на мальчишку в упор. Бедняга подавился и закашлялся, успокоившись только после того, как получил подзатыльник от одного из сопровождавших группу священников.
– Манолито, мы же не хотим неприятностей, – предостерегающе произнес наставник.
Оставшаяся часть пути протекала в душном молчании, сопровождавшемся
